01. Дональд Ричи. «Одзу»
«Персонаж Одзу, как и рядовой японец, обычно перемещается между этими тремя «семьями»: дом, школа и офис. Таким образом, фильмы Одзу представляют собой семейную драму, жанр, который на Западе редко поднимается до уровня искусства и который даже сейчас обычно воспринимается как нечто второсортное».
Хотя эта книга, переведенная на русский лишь недавно, была написана аж в 1974 году, специалисты до сих пор называют ее «самым содержательным исследованием» творчества Ясудзиро Одзу. Самый японский кинорежиссер по мнению самих японцев, повлиявший на Трюффо, Вендерса, Пола Шредера и Тарковского, у нас остается малоизвестен. Данная книга должна это недоразумение исправить.
02. Питер Богданович, Орсон Уэллс. «Знакомьтесь — Орсон Уэллс»
«Любой фильм — это не просто труп, он уже и попахивает. Он и существует-то в консервных банках. Чтобы сделать фильм — не просто снять, но придумать его, а после закончить, — требуется время. А поскольку время проходит быстро, даже самый новый фильм оказывается товаром отчасти лежалым, старомодным. Фильм, премьера которого состоится на следующей неделе, — это фильм прошлого года». Орсон Уэллс
Сборник бесед Питера Богдановича и
Орсона Уэллса о жизни последнего. Многострадальная (как и любое произведение, связанное с именем Уэллса) книга читается как приключенческий роман — настолько много в ней невероятных событий и хитрых перипетий, изложенных от первого лица, обладавшего к тому же даром незаурядного рассказчика. Правда, редактуру книги частично осуществлял сам Уэллс, поэтому будьте готовы к возможным, скажем так, преувеличениям. Хотя они ни в коей мере не отменяют многочисленных оригинальных и точных замечаний Уэллса и Богдановича о природе и сути киноискусства.
03. Лоранс Скифано. «Висконти. Обнаженная жизнь»
«Все наперебой твердили и повторяли, что Висконти и был тем самым Леопардом — по манерам, по изысканному умению жить, по чувствительности, по восторженному восприятию Рисорджименто. Он и мыслил, как Леопард, считая, что весь прогресс Италии после войны, после героической эпохи Сопротивления словно бы уперся в «свинцовую крышку трансформизма, который и по сей день мешает нашему обществу измениться по-настоящему».
Биография Лукино Висконти, как и следовало ожидать, масштабная, и даже избыточная. Особенное внимание автор уделяет воссозданию атмосферы эпох, в которых жил итальянский режиссер, а также изучению явления аристократизма, воплощением которого являлся Висконти.
04. Джеймс Нэрмор. «Кубрик»
«В его фильмах тело является источником ужаса, обуздать который можно только насмешкой, радикальным юмором (вероятно, поэтому его картины всегда имели успех у эстетствующих юношей и молодых мужчин)».
Самое обстоятельное, но в то же время доступное (а среди переведенного на русский и вовсе первое) исследовательское погружение во вселенную Стэнли Кубрика. Автор анализирует фильм за фильмом, останавливаясь на ключевых элементах творчества великого американца, а также выделяя лично его интересующие аспекты. Ключевой вопрос, на который поможет найти ответ книга, кем же был Кубрик на самом деле — «холодным модернистом» или «человеком страстей»?
05. Владимир Виноградов. «Антикинематограф Ж.-Л. Годара, или “Мертвецы в отпуске”»
«В конце концов Годар приходит к утверждению того, что ТВ, пресса являются испорченными, а раз зритель их смотрит, то и его взгляд испорчен. Это всеобщая болезнь. Человек живет в пространстве идеологической интервенции. И одной из главных таких интервенций является кинематограф. Его идеологическая власть сильнее, как скажет Годар, чем власть Наполеона или Гитлера».
Скрупулезное исследование эволюции творческой методологии Жан-Люка Годара, без преувеличения, определившего векторы развития мирового кино второй половины XX века и до сих пор идущего впереди планеты всей в плане новаторства и страсти к экспериментам.
06. Энцо Сичилиано. «Жизнь Пазолини»
«Если бы Пазолини выжил после той чудовищной ночи, он бы встал на сторону того семнадцатилетнего парня, который забил его до смерти. Он ругался бы, но был бы на его стороне».
Первая доступная на русском языке биография Пьера Паоло Пазолини, написанная его другом и коллегой спустя три года после убийства режиссера. Труд воистину фундаментальный — рассматриваются едва ли не все сколь либо значимые эпизоды жизни героя книги, его фильмы, поэзия, общественная и политическая деятельность, а также обширно приводятся отрывки из его литературных работ. Фрейдистский метод познания внутреннего мира Пазолини автор сочетает с исследованием социального окружения, благодаря чему книгу не зря называют «энциклопедией итальянской жизни».
07. Зара Абдуллаева. «Кира Муратова. Искусство кино»
«Муратова раздражает безмерным максимализмом. И повадками кошки, которая гуляет сама по себе. Не претендует в цеховом сообществе на роль тигра. Не расчесывает прилюдно боевые ранения. Не телеграфирует из города-героя Одессы ноты протеста. Что, разумеется, вызывает уважение — чувство завидное, но уступающее любви. Муратова так и осталась и во времена, когда ее гнобили, и во времена, когда давали снимать, победительной маргиналкой».
Анализ личности и художественного мира одного из самых радикальных режиссеров постсоветского пространства — есть ли для неё границы в искусстве и за что она поставила этой планете ноль?
08. Антон Долин. «Рой Андерссон. Похвала банальности»
«Американские критики не раз сравнивали Андерссона с Джорджем Ромеро и другими мастерами зомби-жанра: будто бы посмертная заторможенность персонажей, белые грим-маски на их лицах, общий зеленоватый колорит намекают на жизнь после смерти. Но ведь, согласно христианской мифологии, и загробный мир ждет своего финала — Страшного суда. Герои Андерссона же, судя по всему, пребывают не в раю или аду, а в перманентном лимбе, где им всем (в качестве наказания или чьей-то волей, в профилактических целях) отшибло память».
Первая в мире (!) книга, посвященная творчеству самого главного шведского режиссера современности.
Киновселенную Роя Андерссона Антон Долин исследует, препарируя его уникальный стиль, вспоминая знаковые феномены шведского происхождения (от Бергмана до IKEA), обращаюсь к герою труда в интервью и добавляя его эссе о человеке и искусстве. Даже скупые на комплименты коллеги Долина отмечают, что «Похвала банальности» — это «хорошая, европейского уровня книга».
09. Нольс Торсен. «Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии»
«С тех самых пор, как мы начали регулярно встречаться, я пытался внедрить хоть что-то в жизнь Ларса фон Триера. Гаджет, мысль, книгу. Тщетно. Я забрасывал мячи с углового, но Триер не удосуживался даже задуматься, не подставить ли ему лоб хоть под один из них».
Рискованная попытка проникнуть в кишащий опасностями мир самопровозглашенного гения Ларса фон Триера. Проясняя обстоятельства биографии режиссера и разбирая его картины, автор провел впечатляющую работу, в том числе пообщался с близкими и знакомыми фон Триера, а также провел немалое количество времени с ним наедине. И даже остался жив после этого.
10. Мария Кувшинова. «Балабанов»
«В 1997 году, когда вышел «Брат», в кинотеатрах по-прежнему продавали мебель. Последнее советское поколение, взрослеющее в ситуации тотального отрицания недавнего прошлого, не знало и не любило старое отечественное кино — а нового русского для него просто не существовало; вместо него были «Терминатор» и Тарантино. «Брат» оказался первым фильмом, которому удалось преодолеть звуковой барьер; его автор стал первым (и остался единственным) постсоветским режиссером, которого видели и с которым на протяжении пятнадцати последующих лет сверялись все (от десантников до кинокритиков)».
Первая биография Алексея Балабанова, вышедшая в год его смерти, а недавно в дополненном варианте переизданная. В книге, которая вызвала немало споров среди поклонников режиссера, сочетается критический анализ творчества Балабанова и исследование его жизни. Особенно любопытны воспоминания близких и коллег, в том числе Сергея Сельянова, Никиты Михалкова и супруги режиссера и художника по костюмам его картин Надежды Васильевой.