5 сценарных правок, которые могли бы спасти «Снеговика»
Трейлер фильма «Снеговик» (2017)
Когда режиссер жалуется на это после финального монтажа — это признак, что фильм заранее обречен. Режиссер, который жалуется на свою неспособность отстаивать свою концепцию и замысел, — это просто некрасиво. Но мы знаем и то, что на картине работали три сценариста, не считая автора романа о Харри Холе, и это тот самый случай, когда количество негативно сказалось на качестве.
Томас Альфредсон и Майкл Фассбендер на съемках фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Разумеется, не факт, что, будь состав сценаристов больше или меньше, то фильм стал бы «более лучше». История знает массу примеров, когда один сценарист делал прекрасную работу за десятерых под сильным жестким прессингом со стороны студий. И наоборот. Бывали случаи, когда количество скрипт-райтеров фильмов разрасталось до неприличных размеров, и это работало только в плюс фильму.
Также есть специально обученные люди, которых экстренно вызывают на площадку, когда становится понятно, что сценарий требует доводки. Самый известный или первый пример, который сразу приходит на ум, — Том Стоппард, который столько раз выступал «сценарным доктором», что, похоже, уже и сам сбился со счета. «Антикризисных сценаристов» обычно не ставят в титры, поэтому мы и сами не знаем количество картин, над которыми работал Стоппард. Можем только гарантировать, что «Снеговиком» английский писатель точно не занимался.
Питер Строхан / Фото: Steve Butler
Но и остальные драматурги, трудившиеся над «Снеговиком», ранее не были замечены в тотальных провалах. Питер Строхан работал над экранизацией таких сложных повестей и романов, как «Шпион, выйди вон!» и «Люди, гипнотизирующие коз». Хуссейн Амини писал «Драйв» и первую «Белоснежку и охотника». Сорен Свейструп — автор одного из самых популярных скандинавских сериалов «Убийство». Как же так получилось, что у троих профессионалов вышло такое странное дитя?
2. А вот сейчас важная деталь. За что мы любим скандинавские фильмы и сериалы? Правильно, за атмосферу. Как должны начинаться все эти шведские, норвежские, датские (и так далее) ленты? Конечно, с пролетов над величественными пейзажами или городами северной Европы. В «Мосте» мы летим над красивейшим, хм… мостом, соединяющим Данию и Швецию. В «Оправданном» (или «Улике») — в первой же сцене мы опять парим над восхитительными пейзажем. С определенной условностью «Бессонница» Нолана — это тоже скандинавский фильм (это, напомним, ремейк одноименного норвежского фильма 1997 года), и в первой же сцене мы… правильно, летим над Аляской, которая мало отличается от европейской натуры (точнее, большинство слабо представляет себе разницу между ними).
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Многовато, согласитесь? Это стало штампом, от которого все устали. И если менять привычный жанр, то с первых же кадров. Уже в оригинале «Бессонницы» открывающие титры — это подробности убийства. Сериал «Фортитьюд» только формально открывается с красивого арктического пейзажа, но на самом деле эта панорама выходит на персонажа Майкла Гэмбона с винтовкой и заканчивается шокирующей сценой. В шведской «Девушке с татуировкой дракона» первая сцена, которую точь-в-точь повторил Финчер в своей версии — это таинственный артефакт. Я уж не говорю об авторском хите «Тельма» Йоакима Триера (плохие сценаристы и режиссеры не могут просто так взять и носить фамилию Триер), который в этом году выставляют на «Оскар» от Норвегии. Он начинается с трогательного олененка в лесу, а что происходит дальше, я лучше не буду комментировать, сходите в кино — кажется, «Тельма» еще идет в прокате.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Начинать фильм формальными сценами с пролетами — это несколько пошловато, и сейчас даже на московских сценарных курсах читают лекции о том, что даже короткометражка должна начинаться с хлесткой сцены. Пускай это будет лучший эпизод фильма, но только так можно завоевать современного зрителя с первых же кадров.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
В это время в «Снеговике» за первые пять минут (это еще до вступительных титров) можно насчитать три «пролета» над безмолвной, красивой Норвегией. Причем это выглядит как телесериальная «перебивка» между несколькими важными сценами, а не как что-то информативное.
3. Еще один штамп — начинать повествование с детства важного персонажа. Этим страдают не только европейские детективы, но и наши сценаристы. Особенно в исторических фильмах. Например, во «Времени первых» мы видим мальчика Алешу Леонова, который бегает по лугам и полям нашей прекрасной Родины, заворожено смотрит на светлячков и мечтает, что и он когда-нибудь станет таким же светлячком.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Но это байопик, и мы, понятно, заранее знаем, что его мечта сбудется. Зачем эти школьные годы чудесные нужны в триллере? Чтобы показать мотив серийного убийцы? Возможно, «но это неточно». В середине «Снеговика» есть сцена, которая буквально «продает» главного злодея. Оставшуюся часть мы будем скучать, глядя, как красивый и талантливый Майкл Фассбендер старательно изображает некрасивого и нудного следователя-алкоголика и не видит, что убийца все время у него перед глазами.
4. Эти «кое-какие сцены» — серьезный ляп сценаристов. Они поставили себе две цели. Первая: сделать так, чтобы даже читавшие книгу не сразу смогли догадаться или вспомнить, кто здесь убийца. Вторая: сделать так, чтобы не читавшие оригинал не запутались в перипетиях сюжета. Что из этого получилось? Убрав важные сцены, сценаристы оставили обломки и мусор, которые выглядят как неряшливость и небережливое отношение к материалу. И вызывают вопросы.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Например, зачем здесь герой Джей Кей Симмонса, появляющийся эпизодически, но очень точечно? Симмонс же играет явно несимпатичного человека. Очевидно, чтобы все думали, что это он и есть отрицательный герой. Но уж слишком это очевидно. Или что здесь делает неузнаваемый Вэл Килмер в сложном гриме? Его герой Рафто — очень важный персонаж для книги, но в фильме он не влияет ни на сюжет, ни на атмосферу.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Про Катрину в исполнении Ребекки Фергюсон вообще не нужно бы даже упоминать. В фильме ее большой сюжетный твист выглядит как слабая попытка соригинальничать, а что с этим делать в продолжении — совершенно непонятно (вопрос о сиквеле еще открыт). Плюс ко всему, у Томаса Альфредсона она не несет никакой функции. Для тех, кто не читал или не смотрел: Катрина — напарница Харри Холе, умна, с непростым характером, но в фильме она все равно, что рудимент.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Зачем здесь сцены в курятнике? В книге — это едва ли не центральная локация, в которой находятся чуть ли не все вопросы и ответы на них. В фильме там изредка что-то появляется, что-то исчезает, но в целом — это курятник, который стоит себе и никому не мешает.
Как устроена петля, с помощью которой преступник отрезает головы (простите, не мог сдержаться, но не все же ходить вокруг да около и говорить загадками)? Спойлер, но очень незначительный: да, гад отрезает головы с помощью хитрого жуткого устройства, которое в книге описано довольно подробно. В фильме мы видим странный гаджет, не более того.
5. Наконец, мы подходим к главному вопросу, который возникает при каждой экранизации: что лучше — книга или фильм? Строго говоря, «Снеговик» — не самый удобный для чтения роман. Постоянные хронологические скачки заставляют все время то возвращаться назад, то подсматривать, что там впереди. Тут же еще и столь любимые норвежские имена: Харри, Хагены, Гуннары, Магнусы, Матиасы, Скарре, Камиллы, Катрины и так далее. Я даже с трудом представляю, как может смотреться фильм, если даже книга трудно читается. Решение здесь может быть только одно, и оно совершенно не сценарного свойства — такие проблемы решаются на кастинге, и вот тут стоит похвалить подборщиков актеров для фильма.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
И потом, «Снеговик» — это середина цикла романов Ю Несбё о Харри Холе. С многочисленными флэшбеками к прошлым делам известного детектива, которые у него происходили не только в Норвегии. Если уж начинать, то с самого начала, с преступлений в Австралии. Если говорить начистоту, «Снеговик» — не лучшее произведение Несбё,.
Завершая, нужно сказать следующее. «Снеговика», конечно, можно исправить со сценарной точки зрения, но только начиная с замысла, который, кажется, не был выстроен ровно и подробно. Еще пример — «Девушка с татуировкой дракона» шведского писателя Стига Ларссона. Это ведь тоже непростая книга со сложной географией, это роман, написанный журналистом (как и все большие формы, которые пишутся работниками СМИ, он страдает от скачков из публицистики в беллетристику и наоборот). Как известно, у него две экранизации: шведская и американская. Верно отсеченные сцены и отсутствие неважных персонажей, знание своей публики (как у Нильса Ардена Оплева), свой стиль и легкий перфекционизм (у Дэвида Финчера), сделали два фильма вполне смотрибельными.
Кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Фото: Universal Pictures
Смотрибельными — не значит финансово успешными. Это возвращает нас к вопросу: «За что мы любим скандинавские фильмы и сериалы?» Правильный ответ: не факт что «мы» — это все зрители на планете.
Обложка: кадр из фильма «Снеговик» (2017) / Universal Pictures
Еще по теме
Где и как снимали фильм «Огниво» 2024 года
9 базовых видов монтажных склеек
Надо видеть: любимые фильмы Зака Снайдера
Мастер: Ксавье Долан
«Террор»: создание правдоподобного монстра из XIX века
Почему художнику по костюмам нужно дружить с оператором
«Движение вверх»: как научить камеру летать быстрее мяча
