Художник по костюмам: Елена Брянская

Задача художника в кино — перенести на экран некую фантазию. После первого прочтения сценария появляются первые эскизы — наброски твоего видения, черновики. И только после многочасовых разговоров с режиссером рождаются определенные образы, своего рода основа, на которую нанизываются идеи. По каждому персонажу я собираю отдельные папки — одежда, обувь, аксессуары, детали. Я их называю «милые мелочи». Затем из выбранного собираю пазл — детально прорисовываю эскизы, подбираю материалы, готовлю техническое задание на изготовление костюма. После раскроя и первой сборки мы начинаем «подгон» под актера. Мы имеем дело с кино, а не с индустрией моды, то есть актеры должны комфортно чувствовать себя в своей одежде длительное время. Кроме того, вещи надо будет стирать. Вышивка, пуговички, воротнички — все детали, которые есть на костюме, нужно к этому подготовить.

Конечно, у меня есть группа мастеров, которые занимаются пошивом одежды. Но я и сама шью — на «Вольной грамоте» я сделала практически все головные уборы и воротнички для главных героинь.

Действие сериала происходит в 1830 году, эпоху бидермейера. Если мы взглянем на картины того времени — увидим барышень-«валентинок», то есть женщин с огромным количеством бантиков и розочек, с несуразно пышными рукавами. Когда я узнала про выбранное время, ужаснулась: очень уж не люблю в жизни все «конфетное». К счастью, мы с Дмитрием Геннадьевичем Черкасовым, режиссером сериала «Вольная грамота», в этом плане близки: нам обоим не нравится «лубок».

Мы договорились, что актеры в кадре будут выглядеть максимально естественно, не парадно. Ведь история, которую мы снимаем, — про провинциальное российское дворянство. В быту дворяне того времени не носили нарядные платья и не ходили в перьях, они выглядели обыденно. Есть много нюансов, которые художник по костюмам должен изучить: как персонажи двигаются, чем они занимаются в свободное время. У нас было много консультантов, знакомых с бытом того времени, и детали мы собирали буквально по крупинкам.

Для «Вольной грамоты» мы использовали широкий набор референсов из мирового и отечественного кино и литературы. Я очень люблю голливудский кинематограф 30-40-х годов и советское кино (например, «Война и мир» Бондарчука, «Дубровский», «Дворянское гнездо» Кончаловского). Понятно, что у меня есть любимые фильмы — «Звезда пленительного счастья», например.

Костюмы часто рождаются как аллюзии на определенные «культовые» фильмы, подходящие эпохе. Плащ, в который одет один из главных героев «Вольной грамоты», я увидела в картине «Банды Нью-Йорка». Мне нравятся фильмы BBC за их достаточную точность, за правильно выбранные тона и полутона времени. Но зарубежные референсы важно адаптировать под российские реалии.

В историческом кино есть определенная «классика жанра», от которой никуда не денешься, например — крой и силуэт. В 1830 году не носили зеленого, и этот цвет нельзя использовать в кадре. На крупного актера вдвойне сложно сшить костюм, опять же из-за кроя.

Тем не менее приоритетными для меня остаются не мода и стиль, а то, подходит ли актеру тот или иной костюм, помогает ли он выразить нужный образ. Дотошная реконструкция только повредила бы фильму. Средний рост мужчины того времени был 1,60, а размер ноги девушки — 32. Попытка приладить моду тех дней к нашим фигурам была бы смехотворной. Поэтому главным было сохранить дух эпохи и при этом сделать костюмы достаточно удобными.

Слава богу, что сейчас есть интернет: я виртуально прогулялась по музеям мира, где выставлены аутентичные вещи. Некоторые аксессуары — точная копия экспонатов. Например, прозрачный капор главной героини или туфли одного из героев. Многое я купила на блошиных рынках, которые просто обожаю. Кружева для главной героини мне привезли из Ирландии и Брюсселя. Мы проработали в деталях все что смогли. Даже пуговицы на мундиры для нас спциально отлили в Санкт-Петербурге — найти «правильные», эпохи Николая I, где у двуглаого орла опущены крылья, оказалось невозможно. Таким деталям я уделяю огромнейшее внимание.

​Кроме того, в выбранных материалах нет и намека на синтетику — только натуральное сукно, хлопок, батист российских и белорусских мануфактур.​ И в этом как художник я тоже видела отражение времени.

Как я уже говорила, при создании костюмов на «Вольной грамоте» активно использовались зарубежные референсы. Полина, главная героиня фильма, для меня — русская Джейн Эйр. Главный вопрос для меня был — как трансформировать ее из воздушной девушки, воспитывавшейся как графиня, в крепостную, и показать через костюм, как она внутренне выросла, перейдя через весь свой «ад». Эту задачу я решила цветом: изначальный костюм актрисы изумрудно-голубой, цвет счастья и благополучия, потом, в сложный период ее жизни, он становится серым и в заключительных сериях уходит в правильный синий цвет.

Одного из героев-мужчин мы за глаза называли «граф Дракула». В его образе присутствует достаточно много красного, бордового, что связано с его сценарным образом злодея. Когда зритель смотрит кино, он интуитивно по цветовому решению костюма понимает — положительный перед ним герой или отрицательный. Но важно делать и поправку на время. Несмотря на свой злодейский ореол, герой одет как истинный денди.

В «Вольной грамоте» много героев-крепостных. В создании их образов я опиралась на картины «Дворянское гнездо», «Дубровский», «Станционный смотритель». Крестьяне сопровождают наших героев на протяжении всей картины. Как и с дворянами, главным требованием режиссера было отойти от лубочности.

Я собрала достаточное количество аутентичных костюмов из домотканной ткани. Все это мы стирали и выбеливали, чтобы создать нужный эффект. Были актеры, которым приходилось ходить в рваной одежде, что им не очень нравилось, но я успокаивала их тем, что их персонажи в жизни бы не зашили рубаху: такое было время.

Творческая команда — глаза и руки режиссера. Важнейшая задача для всех нас — работать на воплощение режиссерских идей. Первые полтора месяца «Вольной грамоты» мы общались по проекту каждый день. Читали сценарий, погружались в то время, обсуждали детали костюмов. Дмитрий Геннадиевич высылал съемочной команде большой список фильмов для просмотра, приблизительно соответствующих эпохе. Для него очень важно, чтобы образ был достоверным. Дмитрий Геннадиевич говорит: «Вы мне можете предложить все, что угодно. Но я задам вам один простой вопрос — видел ли я это где-нибудь еще?» Не нужно предлагать вариант режиссеру, если ты сам в нем сомневаешься.

50% успеха того или иного образа — работа художника по гриму. На «Вольной грамоте» наш гример Сережа Сирин давал очень много подсказок и советов по референсам. Однажды, в сложный момент поиска образа героя, он посоветовал мне посмотреть «Страшные сказки» Маттео Гарроне. Я нашла в нем нужные мне детали: воротник, туфли и браслет.

Когда становится известно, в каких интерьерах мы снимаем, героям необходимо попасть в их цвет и стиль. Но в подготовительный период не всегда удается плотно общаться с художником-постановщиком: он ищет объекты, постоянно в экспедициях. В связи с этим на «Вольной грамоте» возник комичный случай, когда наш герой встал у окна в красивом шелковом халате и в итоге практически слился со шторами. Пришлось внести изменения в костюм актера.

Я — одна из тех, кто не представляет себя без площадки. Есть художники по костюмам, которые на съемках практически не появляются. А для меня самый тяжелый этап — подготовительный, в нем немного не хватает драйва и вдохновения. Когда я на площадке, во мне бушует энергия. Я всегда на подхвате. Бывает, во время съемок шью костюмы или делаю шляпки. Могу даже сидеть на плейбеке и вышивать актрисе воротник.

Когда образы только рождаются, еще не знаешь, кого и на какие роли подберут. Иногда мне кажется, что я все придумала идеально, а в итоге утверждают актера, которому костюм катастрофически не идет. Поэтому я всегда прошу своевременно предоставлять мне каст. При первой встрече с актером я всегда спрашиваю: каким он видит свой образ. Иногда актеры подкидывают очень интересные идеи, иногда — капризничают, и приходится «стиснув зубы» молча делать свое дело. Но в 90% случаев актеры доверяются мне.

Я люблю оба направления. Но, конечно, они абсолютно разные. Легко ли работать на современной истории? Наверное, легче: во-первых, здесь художник по костюмам практически не работает с актерами массовых сцен. Что в историческом кино — львиная доля труда. Второе отличие: простота производственного цикла. На современном фильме была ситуация, когда у меня оставалось только два часа, чтобы быстро смотаться в магазин и купить наряд актрисе. В историческом кино представить себе такое невозможно. В современных историях многие костюмы для героев я беру из своего гардероба или из того,что понравилось и было когда-то куплено на всякий случай.

У художников по костюмам сегодня очень мало времени на подготовку, при этом — часто небольшой бюджет. Много приходится заниматься техническими моментами в ущерб творчеству. Актеров почти всегда утверждают в последний момент, что даже в современном кино очень тяжело (не говоря про историческое).

Конечно, не хватает ассистентов: их должно быть гораздо больше. Например, тех, кто занимается военными костюмами или актерами второго плана. Как художник по костюмам я должна складывать множество элементов в единую картину, а не работать по мелочам. Хотелось бы, чтобы актерские институты преподавали искусство ношения костюма. Артисты не умеют носить костюмы, головные уборы, платья, перчатки. Приходится учить их этому прямо на площадке.

Все фотографии предоставлены кинокомпанией «Щука».