Как создавался вымышленный город для сериала «Острые предметы»
Художник-постановщик сериала «Острые предметы» Джон Пэйно познакомился с Жаном-Марком Валле еще в 2012 году, когда режиссер собирал команду для «Далласского клуба покупателей». Пэйно очень хотелось поработать на этом проекте: он рассказывал про людей, страдающих от СПИДа в 80-е, а эти проблемы Пэйно были знакомы не понаслышке — в 80-х от СПИДа умерли многие его друзья. «К счастью, — говорит Пэйно, — Жан-Марк увидел, как меня привлекает эта история, и мы начали работать вместе».
Совместное творчество продолжилось и дальше: они вместе работали на «Дикой» и «Разрушении», а также — на сериале «Большая маленькая ложь». И вот, наконец, им попался южный готический триллер.
«Острые предметы» — история Камиллы Прикер, репортера из Сент-Луиса, которую отправляют на задание в ее родной городок Винд Гап, находящийся «в каблуке» Миссури, где произошли убийства нескольких школьниц. И вот она едет туда, откуда в свое время сбежала — в город, полный монстров и теней прошлого.
«Я знал, что Жан-Марк предпочитает снимать на локации, — делится Пэйно. — Поэтому нужно было найти атмосферное местечко, где прошлое сосуществует с настоящим: бесполезные должности, опиум, беднота и богатство. Мне показалось, что в создании атмосферы нужно отталкиваться от соседства крайностей. Но что конкретно стало бы визуальным символом того и другого в прошлом? И как добавить символы в реальное пространство?»
Художник перебрал массу старых фотографий маленьких городов, и его заинтересовали билборды и рекламные щиты на торцах каменных домов. Эти пожухлые и почти осыпавшиеся изображения не только казались застывшими во времени, но и раскрывали тему всего сериала: на них идеальные женщины пользовались предметами роскоши. Рекламные щиты фактически содержали символы истории.
«Когда мы искали локации в городке Барнсвиль, Джорджия, я нашел фреску на стене автомастерской, — рассказывает Пэйно. — Парень с квадратной челюстью в стиле иллюстраций Лейендекера и Нормана Рокуэлла 50-х годов, нарисованный местным автором А.П. Хенри. Да и сам городок был отличным миксом ржавых текстур с ощущением истории. Это — южная столица багги-строителей на рубеже веков, здесь до самых 70-х по центру города ходил пассажирский поезд. Этот город был идеальным Винд Гапом!»
Художник составил мудборд, сделал несколько набросков и с этим отправился к художнику А.П. Хенри с заказом на несколько фресок в стратегических уголка города.
Для основных сцен был сделан концепт-арт с городской площадью, старым депо и другими реликтами прошлого, которые команда фильма должна была декорировать для съемок. Среди построек — памятник генералу Колхоуну, герою Гражданской войны и патриарху города. Городской пейзаж включал также заколоченные окна и витрины, знаки конфедератов, однотонную палитру и фрески. Все это и составило общую картину пыльного сонного южного городка.
Бар «Сенсор», цирюльня и сарай
Бар изначально должен был появиться только в нескольких сценах, но потом он, фактически, превратился в офис Камиллы. Оттуда она обозревала и составляла свои отчеты про всех. Поэтому интерьер бара был воспроизведен в павильоне — со всеми желтеющими объявлениями о пропавших девочках на стенах и другими атрибутами жизни здешних обитателей.
Цирюльня и кофейня «Олимпик» — два способа визуально сопоставить два слоя старого и нового в оформлении Америки.
Интерьер цирюльни был построен в павильоне — реально существующий фасад был в точности воспроизведен в помещении. Визуальные эффекты совместили натуру и декорацию. Здесь мужчины города могли поговорить в тишине и покое — это был настоящий ритуал в обрамлении «мужских» символов.
Сарай, в свою очередь, тоже был символом мужественности. Он одновременно пугает и притягивает. Здесь парни разделывали белок и фантазировали о сексе. Сарай должен был выглядеть так, чтобы было понятно: им пользовалось не одно поколение молодежи. Он был построен на локации и состарен, и в итоге выглядел так, будто вышел из страшных сказок братьев Гримм. По сюжету здесь происходят страшные вещи.
Камилла
«Я делаю много мудбордов для проекта, — говорит Пэйно. — Фокусируюсь на тоне и атмосфере. Мудборд Камиллы был очень важен и содержал те вещи, которые отсылают нас к ее прошлому: яркие, чистые цвета. Жизнь Камиллы в Сент-Луисе контрастировала с этим местечком. Поэтому в ее квартире и в офисе газеты я старался придерживаться серых и сдержанных тонов, нейтральных или белых. Это отличалось от ярких цветов и разложения Винд Гапа».
Викторианский дом Прикеров
Главной локацией фильма был дом, в котором разворачивается личная трагедия героини. Команда пыталась найти такой на локации в Энчино, но он потребовал бы много цифровой доработки, поскольку находился посреди города. Но потом менеджер локации нашел другой — идеальный вариант, правда, выкрашенный в ярко желтый цвет. Авторы решили воспроизвести дом в павильоне, правда, отказавшись от желтого.
В итоге на площадке был выстроен полностью функциональный трехэтажный викторианский дом с верандой по периметру и огромным задником.
Дом в Энчино послужил прообразом дизайна интерьера. На втором этаже, правда, дизайн немного изменили — так, чтобы Камилле приходилось все время «просачиваться» мимо двери своей матери, Адоры.
Мир Адоры
«Моим главным референсом была Хелен де Ротшильд, — говорит Пэйно. — Адора — матриарх города, и все вокруг нее дорого, пышно и исключительно, но попахивает разложением. Шикарные обои с красивыми цветами ручной росписи поверх фона ядовитого зеленого цвета, цвета мышьяка — прекрасное расписное болото. И это также отличная метафора Адоры и ее прогнившего богатства».
И из-за своего богатства Адора, скорее всего, наняла бы приличного дизайнера интерьеров для своей усадьбы. Дом должен показывать историю семьи, но при этом не быть музеем. Адора — токсичная личность и ее токсичность отражается в окружении. Кстати, обои дома выпускает компания «Фэрроу и Болл», и называются они «Мышьяк». Так что это был идеальный выбор.
Спальни
Адора попыталась, но не смогла закодировать дочерей, и это было видно через интерьер их спален. Комната Мэриан, которая умерла еще ребенком, превратилась в музей. Ее сохранили в том виде, в котором ее оставила девочка. Для матери она должна была стать фарфоровой куклой, и ее комната это отражает — она будто застыла в янтаре навсегда.
Комната Камиллы выглядит неприбранной с устаревшими обоями и потрескавшейся краской на потолке, как комната старшеклассницы 70-х. Адора обиделась, когда дочь сбежала, поэтому она просто закрыла дверь и не занималась этой комнатой.
И еще есть Амма — дикий ребенок Винд Гапа. «Я хотел, чтобы ее комната была больше связана с остальным домом, чем комнаты Мэриан и Камиллы, — рассказывает художник-постановщик. — Ее комната очень яркая с кучей излишеств. Я хотел, чтобы она была розовой, потому что это отражает то, какой Амма становится, когда ее матери нет поблизости. Кричащие тона также передают нынешний стиль Адоры — здесь все немного слишком. Это компенисирует блеклость окружения.
Спальня Адоры — королевская палата
Спальня Адоры далась дизайнеру тяжелее всего — нужно было создать исторически верный пол из слоновой кости, которого никогда не существовало. Несмотря на все поиски, найти подобный пол не удалось. Даже у султанов не было подобных полов. Есть примеры инкрустации слоновьей костью в мебели и шкатулках, но они затмевали собой материал. Кроме того, пол ассоциировался с определенной сюжетной частью, в нем должна быть некая отсылка к дантистам, при этом он не должен слишком напоминать зубы.
«Дизайн мы начали с изучения материала — бивней и зубов слонов, китов и моржей, — рассказывает Пэйно. — После чего мы стали думать, как дизайнер времен Гражданской войны мог бы с ним работать. И мне представилось логичным, что дизайнер нарезал бы зубы тонкими кольцами, как, например, деревья, чтобы показать внутренний рисунок. Но на полу он стал казаться бы просто декоративным узором. После этого мы нашли соответствующие референсы, которые „состарили“ в Photoshop. После чего рисунок напечатали на линолеуме, создав также соответствующее тиснение. Результат показался нам убедительным для викторианского особняка».
Кукольный домик
Дом создавали очень быстро, но параллельно строили и его миниатюрную копию. Все решения по цветовой палитре и обстановке дома буквально на следующий день переносили в нее. Копия дома была точной, но также должна была отсылать нас к определенным сюжетным линиям и воспоминаниям.
«Сначала нужно было утвердить масштаб дома, — объясняет художник-постановщик. — Был сделан эскиз в трех масштабах, для которых можно было купить и подогнать миниатюрную мебель и другие элементы. Идеальным оказался масштаб 1:75. В нем все было хорошо видно, но при этом не казалось слишком большим. Но именно этот масштаб не очень часто встречается в коммерческих макетах. И профессиональные строители кукольных домов, оценив размеры и уровень детализации, сообщили мне, что такой можно сделать „за два-три года“. Большинство из них все делают вручную. Им приходится вырезать от двух до пяти тысяч элементов — только для крыши. Однако процесс можно ускорить, применив 3D-принтер или много рук. И у нас есть прекрасные бутафоры, которые творят чудеса!»
Кадр из сериала «Острые предметы» / Фото: HBO
Еще по теме
10 книг по операторскому мастерству
Сладкие подарки детям на Новый год
Эволюция анимации: От ручного рисунка до CGI
10 документалок об операторском искусстве
Правила телережиссера Андрея Болтенко
Как интересно снять диалоговую сцену при помощи «восьмерки»
Как сделать эффектную презентацию по теме ТВ и кинематографа
