«Возможность ощутить энергию локации нельзя сравнить ни с чем»

Вчерашние студенты киношкол довольно часто начинают со съемок короткометражек, музыкальных клипов и рекламы — небольших проектов с ограниченным бюджетом и простором для экспериментов, где еще можно совершать ошибки. Однако Боян Бацелли избрал другой путь: молодого оператора в обширный мир кинематографа привел нью-йоркский арт-хаусный режиссер Абель Феррара. Когда Феррара увидел дипломную работу студента пражской киношколы из Югославии, он предложил ему стать оператором «Китаянки» (1987), адаптации пьесы «Ромео и Джульетта». В течение последующих десяти лет Бацелли принял участие в семнадцати проектах, в том числе фильме ужасов Стэна Уинстона «Тыквоголовый» (1988), «Король Нью-Йорка» (1990) Феррары, недооцененной картине Билла Дьюка «Под прикрытием» (1992), а также «Похитителях тел» (1994).

Бацелли не занимался рекламой вплоть до конца девяностых, и снял свой первый ролик, уже имея за плечами 17 полнометражных картин. В конце 90-х он, казалось, оставил кинематограф позади, сменив его на благополучие рекламного бизнеса. В 2002 году режиссер Гор Вербински фильмом «Звонок» вернул Бацелли в мир художественного кино, теперь они воссоединились вновь, чтобы показать миру готический хоррор «Лекарство от здоровья». Он принадлежит к редкой сейчас породе достаточно высокобюджетных, снятых со студийной поддержкой фильмов ужасов, и чем-то напоминает «Остров проклятых» Скорсезе или «Багровый пик» Гильермо дель Торо. История «Лекарства от здоровья» разворачивается вокруг молодого амбициозного сотрудника фирмы, отправившегося в оздоровительный центр в швейцарских Альпах, чтобы вернуть оттуда руководителя своей компании.

Фильм не стал кассовым хитом, а его хронометраж длиной в два с половиной часа понравится далеко не каждому, однако атмосфера болезненных галлюцинаций, как и удивительная операторская работа Бацелли, выделяют его на фоне остальных. Оператор рассказал об Alexa Studio, влиянии «Пита и его дракона» на стиль картины, а также о съемках в госпитале, история которого связана с Адольфом Гитлером и серийным убийцей.

— До «Лекарства от здоровья» ты работал над мюзиклами («Бурлеск» и «Рок на века»), многобюджетным вестерном («Одинокий рейнджер») и семейным фильмом («Пит и его дракон»). Нравится ли тебе такое разнообразие жанров?

— Я очень люблю разнообразие, поэтому каждый проект, в котором я принимаю участие, является полной противоположностью предыдущего. Так я стал оператором вестерна после работы над двумя мюзиклами, отойдя от персиковых и пурпурных тонов вперемешку с танцами к жующим табак ковбоям и лошадям в пустыне (смеется).

— «Пит и его дракон» ни в коем случае не был низкобюджетным проектом, однако в нем ты часто использовал естественное освещение и небольшое количество оборудования. Помог ли тебе этот опыт в следующем проекте?

— Я закончил работу над «Питом и его драконом» в пятницу, а в понедельник приступил к «Лекарству от здоровья». Эти проекты идут буквально бок о бок. Действительно, иногда ты используешь прием в одном фильме, а затем повторяешь его в другом, даже если они совсем разные. В «Пите и его драконе» мы не использовали дополнительное освещение во время съемок на природе, тот же самый подход мы перенесли и в «Лекарство от здоровья», поэтому во многих сценах в ход шло только доступное освещение, в том числе и в той, в которой персонаж Дейва ДеХаана едет в санаторий.

— Ты снимал на ARRI Alexa, как и «Пита и его дракона»?

— Да. Я всегда пользовался камерами и объективами производства ARRI, даже когда снимал на пленку. Когда появилась Alexa, я легко принял решение перейти на цифровую съемку. Для съемок «Лекарства от здоровья» мы использовали Alexa XT в модификации Studio, так как у нее вращающийся зеркальный затвор вместо цифрового: такой затвор приближает изображение к пленке в плане стробирования. Некоторые могут возразить, что это несущественно и в изображении нет никакой разницы, однако для меня это очень заметно. Модификацию Studio используют не так часто, как стандартную Alexa, так как она тяжелее, но для меня решающим фактором является тип затвора. У нас было две Alexa Studio и одна Alexa M на случай, если будет нужна камера поменьше. Эта модель оснащена разъемом для рекордера, но мне кажется, ее эра кончилась, так как на смену ей пришла Alexa Mini.

— Какие объективы ты использовал?

— Я выбрал объективы Leica Summilux. Я снимал в профиле Open Gate, и это были одни из немногих объективов, которые полностью захватывали сенсор при таких настройках. В режиме Open Gate требуется сенсор на 30 процентов больше. В зависимости от его величины меняется и изображение: например, с использованием объектива 25мм мы получаем широкоугольное изображение. Таким образом вы получаете большую глубину изображения, так как, чтобы получить требуемый размер кадра, вам нужно приблизить камеру к объекту съемки, например, на 25 см. Это снижает глубину резко изображаемого пространства и позволяет привлечь внимание зрителя к определенному предмету в кадре, однако иногда вызывает трудности при фокусировке из-за низкой глубины изображения по умолчанию. По-моему, мы прекрасно справились с задачей. Также мы использовали объективы Zeiss для съемки под водой. У немецкого агентства аренды оборудования были защитные приспособления для подводных съемок только для этих объективов.

— Природные локации выглядят великолепно. Расскажи о местах съемки санатория.

— Для санатория мы снимали два здания, оба находятся в швейцарских Альпах: замок Гогенцоллерн и замок Белиц. Мы не смогли найти строение, которое полностью соответствовало нашим представлениям о готичности санатория, поэтому использовали оба замка. Это вызвало некоторые трудности в поисках ракурсов и освещения, которые требовались, чтобы здание выглядело цельно.

— Вы снимали внутри замков?

— Большую часть интерьеров, можно сказать, 90%, мы снимали в Белице. Некоторые коридоры нам пришлось снимать в павильоне, так как мы не нашли подходящих по длине. Это очень жуткое место и там всегда немного не по себе. Во время Первой Мировой войны там располагался госпиталь, в котором лечили Гитлера, когда тот был солдатом. Позже русские в течение многих десятилетий использовали это место как военный госпиталь, а также высылали сюда диссидентов. В 1980-х здесь орудовал серийный убийца, жертвами которого становились женщины. Это место разваливалось, пока мы не начали съемки: повсюду облупилась краска, а некоторые стены замка были очень близки к разрушению — энергия этого места очень быстро впитывается в тебя. Мы потратили львиную долю денег на восстановление помещений, чтобы сделать их пригодными для съемок.

— Что насчет логова персонажа Криса Айзекса, который сыграл главу лечебницы?

— Эти сцены мы снимали в павильоне, как и помещение инкубационной. Однако почти все другие большие комнаты и коридоры реально существовали, во время съемок там мы частично использовали естественное освещение.

— В сцене в кадре выше персонаж ДеХаана встречается с самой юной пациенткой лечебницы — Ханной (в исполнении Мии Гот).

— Бассейна в действительности не было, и к уже стоявшей там башне мы вырыли котлован глубиной два фута, чтобы добавить изображению символизм, используя воду, а также получить красивые отражения.

— А горы, которые мы видим в фильме, настоящие?

— Нет, мы их дорисовали, поскольку съемки проходили в Германии, а не в швейцарских Альпах. С другой стороны, мы не дорабатывали небо, в тот день был очень красивый рассвет.

— А как насчет вступительной сцены, действие которой происходит в Нью-Йорке? Зритель там видит снятые с нижней точки небоскребы, окутанные в холодные тона.

— Эти большие монолитные здания являются символом корпоративного мира, а также отражением последствий, с которыми сталкиваются взбирающиеся вверх по карьерной лестнице работники из этих небоскребов. Гор (Вербински) и я считаем, что это одна из причин людских недомоганий в фильме. Большую часть панорам Нью-Йорка мы снимали во время майских ночей и рассветов. В нашем расписании были две ночи, во время которых мы выбирались на прогулку по городу и делали как можно больше кадров.

— Эти кадры демонстрируют цветовую гамму лечебницы: блекло-бирюзовый, оттенки бирюзового и коричневого.

— Эту цветовую гамму нам навеяла атмосфера Белица. Я, как и другие операторы, во время подготовки к проекту использую референсы и обращаюсь к работам коллег, однако возможность ощутить энергию локации нельзя сравнить ни с чем. Вы словно общаетесь с ней. Это место нельзя спутать ни с каким другим, более подходящей локации для этого фильма не существует.

— Эти кадры также демонстрируют стремление к симметрии и правильным формам. Это очень хорошо заметно на изображении выше, где мы видим ночную свадебную церемонию в лечебнице.

— Это один из моих самых любимых кадров. Было сложно снимать эту сцену: мы репетировали ее в ожидании рассвета, чтобы получить желаемый цвет неба, и нам пришлось закрыть пламя свечей стеклом, так как мы не хотели, чтобы ветер задул их посреди съемок.

Мы снимали при T1.3 со светочувствительностью 1000 ISO. Фильм имеет соотношение сторон 1.66:1, и плюсы этого решения наглядно продемонстриваны в этой сцене: если бы мы выбрали формат 2.40:1, то этот план нужно было бы делать гораздо более общим. Тогда люди в кадре выглядели бы слишком маленькими. Формат 1.66 приближен к квадрату, и поэтому зритель испытывает чувство клаустрофобии — то, чего мы и хотели добиться.

— В «Лекарстве от здоровья» мы видим прекрасные крупные планы с макро-съемкой. Как ты добился такого эффекта?

— Для таких кадров я использовал 100 мм объективы с диоптром.

— Как снимали сцену с персонажем Гот, лежашей в ванне с угрями? Пишут, что это комбинированные съемки: ванна с угрями и моделью туловища в одной части кадра и актриса в ванне — в другой.

— Было очень сложно. Нам пришлось использовать технологию моушн-контрол, чтобы воссоздать движения камеры: общий план, а затем переход на крупный. Мы сделали муляж бедра и туловища актрисы, а затем сняли, как угри беснуются в ванне. Эту сцену мы делали во время преподакшна, так как очень трудно вписать в график такую трудоемкую работу: на ее съемки у нас ушел целый день.

— Пока мы не закончили, ты бы мог рассказать историю твоего знакомства с Абелем Феррарой?

— Фактически благодаря ему я нахожусь здесь. Если бы не он, я не снял бы «Лекарство от здоровья».

— Согласно легенде, он увидел твою дипломную работу для Пражской киношколы, а затем пригласил тебя в Нью-Йорк на съемки «Китаянки».

— Да, он мой первый работодатель. Я только закончил обучение, и Абель увидел мой фильм через людей, которым я отослал копии, чтобы разрекламировать себя. Он провел со мной собеседование и нанял меня. Тогда у меня не было никакого опыта за пределами киношколы, я никогда не был в Соединенных Штатах. Он рискнул и доверил мне фильм с бюджетом четыре или пять миллионов долларов, круглая сумма в то время. Он такой, какой он есть. Я могу много рассказать историй о нем, но все они будут о его гениальности и творческом мышлении. Мы сделали вместе три фильма, и я бы очень хотел поработать с ним еще. Он классный, и мы очень хорошо сработались.

Источник: filmmakermagazine.com.