Четко выверенная обыденность: декорации «Ирландца»

Художник-постановщик «Ирландца» Роберт Шоу уже работал со Скорсезе-режиссером на драме «Волк с Уолл-Стрит» и со Скорсезе-продюсером на «Подпольной империи» и «Виниле».

Визуально фильм отличается от других картин режиссера. Он менее кровавый, чем «Славные парни» и скромнее по дизайну, чем «Казино». Действие 309 сцен фильма разворачивается в разных временных интервалах между 1949 и 2000 годами.

Три с половиной месяца съемок в основном прошли в Нью-Йорке и Нью-Джерси, которые представлялись Филадельфией, Майами, Вашингтоном, Огайо и Мичиганом. Всего для фильма было задействовано 117 натурных локаций.

Павильонные съемки велись в бывшем военном складе Бруклина.

На съемках фильма «Ирландец» (2019)

«Когда мы с Марти встретились в первый раз, он сказал, что хочет, чтобы декорации выглядели „примерно, как ничего“, — говорит художник-постановщик. — Он имел в виду, что декорации не должны привлекать какое-либо внимание. Это должны быть всего лишь рядовые „слепки“ повседневности. 295 слепков. Это огромное число декораций или локаций для одной картины».

По идее Скорсезе герои фильма обменяли порядочность на воздух, почти ничего не получив взамен. Материального, во всяком случае. И их предметное окружение было обычным для тех времен.

Слоганом работы арт-отдела стало: «Мы делаем невероятное, чтобы воссоздать обыденность».

«Мне довольно сложно принять, что фильмы, действие которых разворачивается в 1950-е, 1960-е и 1970-е — это уже историческое кино, потому что я вполне существовал в эти годы», — добавляет Шоу.

С каждым годом художникам и скаутам все сложнее находить локации, которые могли бы существовать в те времена. А для их воссоздания нужно приложить не меньше усилий, чем для фильма, история которого разворачивается в 1920-е или раньше.

«Скорсезе четко знает, что хочет, — продолжает Шоу. — „Ничего“ в его устах иной раз представляет собой нечто очень конкретное. Он часто просил посмотреть на наши референсы. Так что визуальный стиль фильма — это очень четко выверенные обыденности».

Менеджер локаций и художник-постановщик провели в дороге пять месяцев до того, как начался препродакшн фильма. Они смотрели на гаражи, курительные, клубы для боулинга, автомастерские и отели, которые могли бы понадобиться. Поскольку большая часть сценария — это история на дороге, нужно было найти заправки, которые могли бы существовать в разные временные отрезки. Все, что удалось найти — требовало декорирования, а большинство из них вообще не были заправками.

Декорирование локаций было большой частью работы, но и в студии снимали достаточно. Иногда было довольно сложно убедить Скорсезе, что ту или иную декорацию лучше просто построить. Он думал, что воссоздать итальянский ресторан, которому уже 40 лет, в павильоне невозможно. «В его половицах можно унюхать десятилетия томатного соуса», — говорил он.

Однако съемки в ресторане Villa di Roma должны были продолжаться семь или более дней, это была одна из самых важных и больших декораций. И о том, чтобы закрыть ресторан, декорировать его под 1950-е, а потом вернуть прежний вид, речи не шло. Все это было бы неподъемно для бюджета картины. Но, чтобы убедить Скорсезе поработать в павильоне, художнику-постановщику понадобилась помощь его итальянской мамочки. «Мы часто смеялись, что моя мама — это мой итальянский паспорт в работе со Скорсезе», — говорит Шоу.

Команда декораторов умудрилась воссоздать даже многолетнюю грязь на сетках кондиционеров, не говоря уже о трещинах и разломах на половицах и осыпающемся потолке. «Этот ресторан точно не прошел бы санэпидконтроль», — смеется Шоу.

«Я был уверен, что Марти знает каждый сантиметр этого ресторана, — говорит художник. — Я постарался передать все детали местечка. Даже проделал дыру в террасе, чтобы пропустить через нее водосточную трубу. И затаил дыхание. Марти всего лишь поднял большой палец».

Чтобы обставить ресторан, главный декоратор команды Регина Грейвс нашла банкетки и барные стулья цвета бордового вина на складе реквизита в Лос-Анджелесе, а декораторы написали на стене итальянскую фреску «Старый мир». Реквизит был далеко не нов, что, впрочем, и требовалось по сюжету.

Для сцены чествования Ширана в ночном клубе Latin Casino, где-то под Филадельфией со стороны Нью-Джерси, арт-департамент воссоздал его интерьер в бальном зале Harlem Alhambra на Манхэттене. Декорацию наполнили атмосферные пейзажи на стенах, драпировки и очень уединенные на вид столики с красными лампами.

Интересно, что декораторы даже одолжили переносную статую фестиваля San Gennaro Festival для вида из окна Andrea Doria Club.

Команда нашла дом 1962 года в Пантэм Валли, Нью-Йорк — идеальную локацию для домика Хоффы в Мичигане. «Стены из сосны идеально ложились на нужные режиссеру эмоции», — говорит Регина Грейвс. Ее команда нашла несколько винтажных элементов интерьера от Chairish и 1stdibs, остальное одолжили на нескольких складах реквизита.

Комнаты отелей тоже были построены с нуля, включая отель в Майами и традиционный отель Вашингтона 1970-х годов, где Хоффа отдыхает после выхода из тюрьмы. «Мы старались придерживаться традиционных классических интерьеров, — говорит Грейвс. — В большинстве из них на стене висит портрет Джорджа Вашингтона. Мы не стали нарушать традицию».

Что касается Майами, то здесь Шоу взял за референс комедию 1959 года «Телефон пополам». Поэтому в кадре появились розово-голубые стеклянные дверные ручки и круглая софа, которую нашла Грейвс.

Американские зрители определенного возраста наверняка поностальгируют на сценах в отеле Ховарда Джонсона. В одной из сцен фильма Буфалино, Ширан и их жены путешествуют по дороге из Пенсильвании в Огайо в 1970-е, останавливаясь в отеле, декорированном оранжевым и цветом морской волны. Его знали под названием HoJo’s.

«Марти очень хотел найти настоящий отель Ховарда Джонсона, но их больше не существует, — говорит Шоу. — Нам повезло найти недавно закрытый, но все еще нетронутый такой отель в Лонг-Айленде. Для съемок его вернули к жизни».

Команде арт-отдела особенно нравилось удивлять съемочную группу трансформациями. «Я помню множество удивленных лиц, — вспоминает Боб Шоу, — когда показывал сцену, которая должна произойти у бассейна этого отеля. Мы стояли у цепочного забора, окружавшего свалку старой мебели из его комнат и другого мусора. По центру этого безобразия располагался пустой бассейн, покрытый брезентом и ставший домом стае гусей. „А жены будут сидеть тут“, — показал я на гору старых матрасов».

Скорсезе очень хотел снимать сцену, когда Френк бьет Джои Галло, в настоящем ресторане «У Умберто», где он снимал «Злые улицы». Но старого ресторана давно уже не было и сама локация сильно изменилась за последние 40 лет. Но несколькими кварталами восточнее было местечко, которое напоминало Нью-Йорк 1972 года: вывески и несколько фасадов магазинов.

Декорации не были сильно сложными, но их число само по себе оказалось вызовом для команды художника-постановщика. Помещение бывшего военного склада в Бруклине было заполнено реквизитом трижды за время строительства 24-х декораций.

Вся команда арт-отдела работала, как команда авиадиспетчерской: «Нам нужно разобрать кафе Ховарда Джонса к пятнице, чтобы ко вторнику через три недели построить декорацию комнаты отеля Deauville Hotel».

Как и на всех картинах, здесь тоже были неожиданные изменения в сценарии. Например, Регине Грейвс и декораторам пришлось вне очереди думать, куда в полностью укомплектованном павильоне поставить парикмахерскую на пять кресел.

Но такие проекты только стимулируют творчество и мобилизуют всю команду.

Обложка: на съемках фильма «Ирландец» (2019) / Фото: Netflix