Оператор: Евгений Цветков

Подготовка и взаимодействие с режиссером

Я знаю Наташу (Мещанинову, режиссера фильма «Сердце мира» — прим. tvkinoradio.ru) довольно давно, поэтому какие-то вещи, которые должны обсуждать оператор и режиссер, мы не проговаривали. «Сердце мира» — не первый наш совместный фильм, и я могу сказать, что от проекта к проекту становится все меньше слов.

На «Комбинате „Надежда“» я спрашивал, как надо снять, как мы будем это делать, и Наташа объясняла мне свой замысел. А на «Сердце мира» я присутствовал на репетициях, смотрел, а дальше предлагал свое решение. Из десяти раз девять Наташа соглашалась, иногда поправляла. Думаю, на этом проекте у меня был больший кредит доверия.

Трейлер фильма «Сердце мира»

Для меня проект начался с предложения Наташи, от которого я не смог отказаться. Я прочитал сценарий, который мне очень понравился. История очень локальная. То есть в первых двух драфтах она была пошире, а потом сфокусировалась на пяти персонажах.

Главное и самое сложное было показать глубину героев и их чувства. Важно было, чтобы человек, который стоит за кадром, ощущал сцену. Ты должен снять красоту. В смысле не сделать красиво, а снять нечто чувственное. Это можно сделать, только если у тебя внутри все клокочет. Важен настрой — можно расслабиться послушать музыку или выпить чаю, или, наоборот, придти невыспавшимся и злым. Это вопрос энергетики внутри съемочной группы, прежде всего, между режиссером, оператором, художником. Они должны смотреть в одну сторону.

Естественно мы с Наташей обменивались референсами — на что это должно быть похоже, как это может выглядеть. Основным референсом, пожалуй, был «Грозовой перевал» Андреа Арнольд. Там история показана очень чувственно. Мне близок темпоритм визуального рассказа, который есть в этом фильме.

Нужно посидеть минут пятнадцать-двадцать, чтобы привыкнуть к веткам, скребущимся в окно, к мотылькам, бьющимся о стекло. Постепенно начинаешь чувствовать эту красоту. И тут важно, что нет технологии, с помощью которой ты можешь заставить зрителя чувствовать. Можно только поснимать и попробовать передать фактуру. Вся фактура того, что было в нашем фильме, очень выпуклая и благодатная. Куда бы ты ни смотрел — тут олени, там собаки, там лес — все это очень приятно снимать.

Съемка животных: время и эффект вовлечения

До работы на «Сердце мира» у меня был не очень большой опыт работы с животными в кадре. Я понимал, что животные существуют на какой-то своей волне, у них своя органика, свой темп жизни. Как снимать собаку? Да собаку круто, приятно снимать! Потому что как бы ты ее ни снимал, она всегда естественно выглядит в кадре. То же и с детьми. Еще собаки смотрят в камеру. Если в случае актеров «стрельнуть глазами» в камеру это неправильно, то когда это делали алабаи, это имело эффект противоположный — это вовлекает зриттеля.

Главная сложность съемки животных и детей — на них нужно время. То есть их снимать легко, но долго. Выглядят они в кадре прекрасно, но нужно выжидать подходящий момент. Например, сложно было с финальной сценой с собаками в вольере. Там внутри был Степа (Девонин, актер, исполнитель главной роли в фильме «Сердце мира» — прим. tvkinoradio.ru) и я. Съемка заняла день, но готовилась несколько недель.

Нужно было, чтобы собаки привыкли к нам, тем более что алабаи вообще плохо поддаются дрессировке. Степа постоянно ходил с ними заниматься, и я вместе с ним. Нужно было сидеть и ждать, когда собаки захотят прилечь, это нужно было по сцене. Интересно, что с игровыми собаками было запрещено контактировать всей группе. Потому что иначе собака заведена на всех и начинает рассредоточиваться в кадре. Дрессировщики разрешили контактировать только актерам и мне. Еще один интересный момент — у нас было три алабая, которые играли Белку: одна лежала хорошо, другая более-менее плавала, а третью носили на плечах.

Выбор локаций: Себеж и Ладожское озеро

За год до съемок мы выбрали объекты — Себеж, Псковская область, озеро Верято. Выбирать было не сложно, потому что Степа нас повез в те места, где он в детстве был — папа возил его на рыбалку, и у него остались в памяти какие-то вещи, которые, видимо, были заложены в сценарий.

Там очень красивые места. Себеж находится на такой косе, а вокруг справа и слева два озера, и ты находишься как будто бы в море. Мы хотели там снимать фильм полностью, но в итоге сделать этого не смогли из-за логистики и графиков актеров. Так что основную часть съемок мы провели под Питером в деревне Мендсары. Нашли живописный сосновый лес на берегу Ладожского озера.

Камера и оптика: ALEXA Mini и Cooke Panchro

Мы с Наташей изначально решили, что будем в основном использовать ручную камеру. Поэтому надо было максимально облегчить комплект того, что будет на мне висеть. Выбор, естественно, остановился на ALEXA Mini — надежнее и лучше камеры на сегодняшнем рынке просто нет.

Оптику после тестов выбрали Cooke Panchro TLS. Она достаточно редкая для России, продюсеры ее долго искали и в итоге привезли из Латвии. Эта оптика, при всей своей легкости и компактности, обладает очень хорошим оптическим рисунком. Постоянно использовал Easy Rig, но когда с камерой нужно было делать длинные дубли и бежать, снимал только с рук. C Easy Rig неудобно быстро бежать, потому что камера выносится вперед и начинает перевешивать.

Ручная камера и погружение зрителя

Ручная камера, на мой взгляд, — очень выразительная вещь. Потому что с ней как бы чувствуешь больше — можешь ближе подойти, можешь буквально передать дыхание, чутко реагируешь на изменения в сцене, меняешь композицию. Кому-то бывает такие вещи смотреть некомфортно, но практика показывает, что ручная камера — это тренд, который используют многие операторы.

Еще лет двадцать назад кино было более статичным, но технологии шагнули вперед и открыли большую мобильность. Конечно, всегда хочется поставить какой-то точный свет на актера, решить сцену светом так, чтобы это лучше играло в сторону драмы или комедии. Но ручная камера все это немного смазывает — можно начать хорошо, серединка может провалиться, а конец уже как пойдет. Но съемка с рук делает мощнее эффект погружения зрителя. Это, например, каждый раз доказывает Эммануэль Любецки.

Однокадровые сцены

С однокадровыми сценами всегда нужна полная репетиция. Далее основная проблема — постановка света. Обычно приходишь на площадку и думаешь: прибор будет здесь, а еще здесь, здесь и здесь. Делаешь репетицию и понимаешь, что вот этот прибор убираем, вот этот и этот тоже, так что остается одна лампа сверху.

В павильоне для подвеса света пространства много. Но на реальной локации сделать это можно не всегда по самым разным причинам — низкие потолки и прибор видно в кадре, люди, заведующие локацией, не позволяют и так далее.

В однокадровых сценах есть замечательная вещь — энергетика актеров. С ручной камерой в однокадровой сцене можно схватить максимум того, что тебе дает актер и сцена. В монтаже часто такие сцены сжимают, но от этого они не становятся хуже, скорее — плотнее.

Водные съемки

Водные сцены — вместе с актером нужно было войти в воду, окунуть собаку, выйти, и все это однокадрово — мы снимали в озере Верято в сентябре в +10°. У нас был аквабокс, я был в теплой одежде и в гидрокостюме по шею, а вот Степа заходил в воду уже без гидрокостюма. Количество дублей резко сократилось, чтобы не заморозить актера.

Спуск в воду был очень резкий. Из-за этого пришлось на дно погружать мешки с песком и делать его более пологим, чтобы я «медленно» мог войти. Делать эти кадры было физически сложно. Как можно было их сделать по-другому? С лодки получалось плохо, без панорам и без возможности быстрой реакции на изменения траектории собаки. Кран? И как доставить его на озеро Верято через лес без дорог? Так что решение сделать это с ручной камерой было оптимальным.

Натуральный свет: требования драматургии, фактура и операторские хитрости

В плане света всегда идешь от драматургии. Та фактура, что есть в нашем кино, не терпит, как мне кажется, искусственных световых вкраплений. Наша история снята в лесу, на открытом пространстве, в деревенском доме. Все предполагает минимум искусственных приборов и максимум натурального света. Потому что глаз все равно не обмануть — искусственно высвеченные люди в таких условиях будут казаться чем-то неправильным.

В городской современной истории можно использовать много цвета и света, но на натуре это не очень уместно. Кроме того, чувствительность современных камер такова, что натуральным светом пользоваться комфортно и в условиях питерской осени.

У нас была ночная сцена, где мы использовали два прибора по шесть киловатт. А есть сцена, где «зеленые» выпускают лис — вот ее мне кажется я не досветил. Но надо ли было ее досвечивать, ведь света, который был, для экспозиции хватало. .

Нашу фактуру хорошо было снимать ранним утром или поздним вечером:  в пасмурную погоду или в солнце она прекрасна в любом натуральном свете. Часто ждали необходимую погоду. Не обошлось без ухищрений.

Например, ночной холодный лес на самом деле был дневным лесом. Что мы сделали? Мы поехали на тест в обычную питерскую осеннюю погоду, когда там тысяча двести оттенков серого, на Ладожское озеро. Сняли, а на цветокоррекции выкрутили в темную сторону. То есть в пасмурную погоду дневной лес запросто можно выдать за ночной. Мои коллеги наверняка это угадают, потому что небосвод чуть более светлый, хотя мы специально брали такой ракурс, чтобы было меньше просвета в ветках деревьев. На съемках пиротехник Володя Паникаровский сделал нам волшебный лес, задымив фоны.

Пост-продакшн и работа с колористом

Цветокоррекцию мы делали в Colorkitchen у Андрея Меснянкина, и мне с ним было легко работать. Он большой специалист и большой художник. Мы просматривали кино, говорили, как это должно выглядеть, а многие вещи он делал уже сам. И его понимание, как это должно выглядеть, совпадало с нашим видением.

Я думал, что все будет немного сложнее, потому что цветокоррекция — это всегда поиск. Но со стороны Андрея всегда было решение, с которым он точно попадал в наши интересы. Кроме того, мне кажется, там нет прямо каких-то сложных цветокоррекционных вещей. Просто лес должен быть лесом, ночь — ночью, день — днем. И Андрей, благодаря своему опыту и чутью, сделал все это достаточно точно.

Обложка: оператор Евгений Цветков / Ольга Наседкина