Как это снято: «Кошмар на улице Вязов 3: Воины сна»

Хотя вторая часть «Кошмара на улице Вязов» имела кассовый успех, и зрители, и критики, и сами авторы отмечали, что фильм в общем не удался. Сиквел просто напросто пошел не в том направлении, которое задала оригинальная картина 1984 года. Команда New Line Cinema решила «реабилитироваться» и вернуться к корням в третьей части. Первое, что для этого предстояло сделать — привлечь к разработке инициатора франшизы Уэса Крэйвена. Он стал сценаристом и исполнительным продюсером. Также в проекте вновь оказалась Хэзер Лэнгенкэмп, исполнительница главной роли в первой ленте. В целом авторы вновь полагались на зрелищные спецэффекты, молодежный актерский состав и врожденные страхи зрителя, но также решили уделить большее внимание истории и связности драматургии, чего явно не хватало фильму-предшественнику. В качестве режиссера пригласили амбициозного дебютанта Чака Рассела (он в дальнейшем снимет «Маску»). New Line Cinema придерживалась принципа «дорогу молодым», а Рассел оказался достаточно энергичным и креативным автором для создания достойной картины.

Съемки фильма длились восемь недель в октябре и ноябре 1986 года. По воспоминанию продюсеров, это были одни из самых напряженных съемок во всей франшизе. Главной причиной тому был перфекционизм Чака Рассела. Режиссер с такой дотошностью подходил к деталям, что иногда приходилось делать по пятьдесят дублей, а смены могли длиться до 22 часов.

Все необходимые локации вымышленного Спрингвуда нашли в Лос-Анджелесе и его окрестностях. В том числе автомобильная свалка и кладбище обнаружились на севере и востоке города соответственно, а психиатрической клиникой стал Калифорнийский университет. Среди объектов, специально построенных для картины в павильоне, были внутренние декорации зловещего дома №1428 — спальня, гостиная, коридоры — а также котельная из финала.

«Кошмар на улице Вязов 3» можно назвать редким примером сиквела, который, если и не превзошел оригинальный фильм, то уж точно ему не уступает. Секрет успешности продолжения лежит, прежде всего, в особенностях драматургии. Во-первых, авторы вернули героев первой картины Нэнси Томпсон и ее отца. Это помогло установить сюжетную взаимосвязь между частями киносериала (Нэнси становится как бы лидером нового поколения героев «Кошмара на улице Вязов»), а заодно позволило привлечь зрителя, заведомо испытывавшего симпатию к знакомым лицам. Интересно, что авторы не побоялись убить своих «ветеранов», что, пожалуй, тоже было верным шагом. Тем самым зрителю как бы давали понять — во вселенной «Кошмара на улице Вязов» все серьезно, здесь никто, даже самый любимый аудиторией протагонист, не застрахован от гибели. А раз так, значит, за героев нужно переживать по-настоящему.

Во-вторых, историю антагониста Фредди Крюгера значительно углубили. Авторы пролили свет на его прошлое, таким образом расширив мифологию героя. Причем в его историю были вплетены религиозные, а именно католические мотивы. Чак Рассел даже считает этот фильм самым христианским из всей франшизы.

Сцена из фильма «Кошмар на улице Вязов 3: Воины сна»

В-третьих, авторы умело сыграли на традиционном конфликте отцов и детей. Взрослые не верят в реальность кошмара, оставляя подростков один на один с происходящим или даже усугубляя ситуацию «добрыми намерениями». Понятно, что большинству тинейджеров такая проблематика созвучна во все времена. И, кстати, в целом драматургическая канва выстроена по канонам хоррора для молодежи (то же работает в «Хэллоуине», «Пятница 13-е», «Крике») — некая смертельно опасная угроза нависает над группой героев, поочередно убивая каждого из них. Немаловажен и набор героев, особенно среди молодежи — он составлен так, что включает узнаваемые подростковые типажи: ботаник, агрессивный силач, загадочная девушка со смутным прошлым и так далее. Едва ли не каждый юный зритель мог найти в фильме персонажа, который был бы ему особенно близок, с которым можно было бы себя ассоциировать.

Сцена из фильма «Кошмар на улице Вязов 3: Воины сна»

Сценарий фильма создавался довольно тяжело. Изначально Уэс Крэйвен предлагал концепцию метасюжета — фильм должен был быть посвящен съемкам фильма о Фредди Крюгере (эту идею в итоге реализовали в седьмой части «Новый кошмар Уэса Крэйвена»). Предложение не нашло поддержки, а от сценария Крэйвена и Брюса Вагнера осталось не более 30%. Переработкой текста занялись Чак Рассел и Фрэнк Дарабонт (будущий режиссер «Побега из Шоушенка»). Со слов Рассела они добавили в сценарий больше фантастических элементов и сделали действие более «веселым», то есть насыщенным черным юмором. Кроме того, они обострили следующий мотив — убийства Фредди Крюгера стали более продуманными: теперь он совершал свои нападения, эксплуатируя потаенные слабости, страхи и фобии героев. Это позволило сделать картину глубже. Заметим, что даже после завершения сценария на площадке порой оставалось место для импровизации. Самый яркий пример — реплика Фредди Крюгера «Welcome to prime time, bitch!». Одна из самых известных цитат всей киносерии была экспромтом Роберта Инглунда.

Первая часть «Кошмара на улице Вязов» примечательна тем, что в ней дважды использовался эффект с перевернутой комнатой. В третьем фильме тоже проделали нечто подобное. Сцену, в которой молчаливый герой оказывается привязанным к кровати с помощью языков, снимали в помещении, стоящем на боку. Таким образом, исполнитель роли не висел над кроватью, а стоял на спинке. Кстати, положение это было не самым удобным, а снимали долго, из-за чего актер Родни Истман даже потерял сознание. Огонь под кроватью в этой сцене создавали на постпродакшне, а при съемках использовался хромакей.

Другая впечатляющая сцена — с телевизором, нападающим на героиню. Для нее разработали управляемые механические руки и голова, которые в определенный момент вылезали из телевизора. Кукольная голова создавалась по фотопрототипу Роберта Инглунда — актера специально фотографировали в соответствующем гриме и с антеннами из макушки. В телевизор, разумеется, врезалась тоже кукла, в точности воспроизводившая мимику актрисы Пенелопы Судроу.

Вообще, значительная часть спецэффектов создали художники по пластическому гриму. Например, сцена, где один из героев становится марионеткой Фредди Крюгера. Сухожилия, за которые управляют персонажем, состоят из эластичной резины. Шрамы на героях (например, надпись, которую Крюгер оставляет на груди), делались на латексных накладках. Души героев, пойманные в теле Крюгера — это также накладка на теле, но более сложная. Чтобы заставить лица на этом «теле» двигаться, к ним протянули кабели, выходившие с обратной стороны. Из-за этого накладка была достаточно плотной — семь сантиметров толщиной.  Пластический грим Фредди Крюгера по сравнению с предыдущими частями слегка изменили. На его нанесение ежедневно уходило пять часов и еще час, чтобы его снять.

Картина активно использовала стоп-моушн анимацию. С ее помощью удалось превратить маленькую марионетку во Фредди Крюгера, а также заставить двигаться скелет в сцене на свалке автомобилей. В последнем случае в ход пошел миниатюрный скелет Крюгера. Кадры с ним создавали по принципу рирпроекции — скелет находился напротив экрана, на который проецировался ранее отснятый материал. Кстати, этот эпизод авторы называют своей данью уважения Рэю Харрихаузену.

Один из самых сложных и зрелищных для своего времени эффектов — сцена гибели Фредди Крюгера. «Божественное свечение», исходящее из него, сделали с помощью ротоскопирования. Сначала сцену сняли, а потом вручную дорисовали необходимые элементы. При этом в кадре мы видим не Роберта Инглунда, а его механическую модель.

Знаменитая ожившая жареная свинья создавалась банальным способом. Сначала команда планировала сделать аниматронную куклу, однако ее стоимость оказалась неподъемной. Тогда авторы просто приготовили поросенка, дали ему испортиться и заставили двигаться, управляя им из-под стола. Самым тяжелым моментом тут была страшная вонь от испорченного мяса. Зато, по словам Рассела, поросенок получился настолько реалистичным и достоверным, что никакая аниматроника с ним бы не сравнилась.

Кстати, по поводу достоверности. Иногда она была излишней. Например, в открывающей сцене героиня Патриции Аркетт пытается спасти девочку, убегая с ней на руках. Специалист по спецэффектам Марк Шестрем изготовил механическую куклу изможденного ребенка пяти лет. По просьбе Рассела референсами служили фотографии из Освенцима. На создание куклы ушло десять недель, однако в фильме ее использовать не стали, видимо, по той причине, что фигура была излишне натуралистичной и страшной. На съемках использовали фальшивый скелет, обработанный суперклеем. Эту куклу смастерили минут за десять.

Еще один эффект, не вошедший в фильм, был подготовлен для сцены соблазнения медсестрой. Изначально героиня превращалась в Фредди Крюгера постепенно — у обнаженной девушки появлялось лицо антагониста. Хотя образ получился достаточно шокирующим, актриса в гриме Крюгера была неубедительной, поэтому от этого решения пришлось отказаться.

Примечателен еще и саундтрек фильма. Следуя концепции композитора первой ленты Чарльза Бернштайна, Анджело Бадаламенти (будущий постоянный соавтор Дэвида Линча) совместил традиционную оркестровую аранжировку с синтезаторными эффектами и различного рода шумами. По идее, это должно было подчеркнуть столкновение обычной жизни и сюрреального кошмара. Однако продюсеры хотели расширить аудиторию своего фильма, а с учетом расцвета MTV и торжества эпохи глэм-метала, решение было очевидным — привлечь рок-музыкантов. Выбор пал на группу Dokken — в картину включили две их песни «Into the Fire» и «Dream Warriors», причем на последнюю был снят клип с участием Фредди Крюгера. Такое удачное решение поспособствовало тому, что хэви-метал звучит не только в остальных частях франшизы «Кошмара на улице Вязов», но и вообще с тех пор часто используется в фильмах ужасов.