Как это снято: «Бешеные псы»

Дебютный фильм Квентина Тарантино «Бешеные псы» — яркий пример удачного совпадения целого ряда обстоятельств, вкупе с талантом режиссера и ключевого автора обеспечивших появление одной из краеугольных картин новейшей истории кино. Революционный статус ленты мало что предвещало. За плечами Тарантино не было профессионального образования, только малоудачный опыт режиссуры незаконченного фильма «День рождения моего лучшего друга» и несколько сценариев (один в итоге стал «Настоящей любовью» Тони Скотта, а другой — «Прирожденными убийцами» Оливера Стоуна). Впрочем, сам Тарантино был уверен, что его феноменальной насмотренности, в том числе благодаря годам, проведенным на работе в видеопрокате, вполне хватит, чтобы снять собственное кино. Хотя если бы фильм получился таким, каким молодой режиссер задумывал его изначально, успех был бы крайне маловероятен.

Тарантино думал снять «Бешеных псов» в одной декорации на 16-мм черно-белую пленку с друзьями в ролях и с бюджетом в $30 тысяч, вырученных от продажи «Настоящей любви». К счастью, накануне запланированных съемок сценарий, кстати, написанный всего за три недели, попал в руки начинающего продюсера Лоуренса Бендера. Он, будучи другом Тарантино, вызвался найти дополнительный бюджет. Через цепочку знакомых Бендеру удалось заинтересовать идеей проекта самого Харви Кейтеля. Тот так увлекся картиной, что привлек Стива Бушеми и стал одним из исполнительных продюсеров. Кроме того, одного имени Кейтеля было достаточно, чтобы обеспечить доверие компании Live Entertainment, являвшейся частью студии Carolco. Боссы компании согласились увеличить бюджет проекта до $1,2 млн. Скромно, но для амбициозного режиссера было более чем достаточно.

Параллельно Тарантино провел пробные съемки пары фрагментов. Они оказались неудачными. Тогда встал вопрос о поиске талантливой и опытной группы. На удивление, Тарантино быстро нашел профессионалов, многие из которых в дальнейшем стали его постоянными соавторами: художник-постановщик Дэвид Уоско и режиссер монтажа Салли Менке сотрудничали с ним вплоть до «Бесславных ублюдков», а художник по костюмам Бетси Хайман и оператор Анджей Секула перекочевали в «Криминальное чтиво». Таким образом, над фильмом работала профессиональная команда, возглавляемая двумя дилетантами: Тарантино и Бендером.

Чтобы избежать лишней траты времени на съемках, перед ними были проведены двухнедельные репетиции. Съемки же прошли в Лос-Анджелесе в августе 1991 года, заняв около месяца. Примерный порядок работы группы был таким: за первую неделю была снята открывающая сцена в кафе и все интерьерные сцены, кроме пакгауза; во вторую неделю снимались натурные фрагменты; и еще две недели ушло на сцены в пакгаузе и эпизоды с Тимом Ротом для главы о мистере Оранжевом. Фактором, осложнявшим съемки, была аномальная жара выше 30°, стоявшая в то время в Лос-Анджелесе. Тяжелее всего пришлось Тиму Роту — все две недели работы в пакгаузе ему приходилось бездвижно лежать в искусственной крови на основе сиропа. Зато по итогу — одна из лучших ролей в карьере.

На постпродакшн картины ушло около полугода. Финальная версия, из которой для сохранения ритма было вырезано около десяти минут отснятых сцен (например, поездка за спрятанными бриллиантами), была завершена всего за три дня до премьеры картины на фестивале «Сандэнс». Призов она там не получила, зато критики сравнивали произведенный ею эффект с «Прибытием поезда» братьев Люмьер. Картина, без преувеличения, открыла новую эпоху в истории кино.

Уже в дебюте вовсю проявился специфический тарантиновский подход к драматургии. Во-первых, действие на экране излагается в нелинейной последовательности, то есть события «скачут» по временной шкале, выстраиваясь не по хронологии, а в том порядке, который необходим автору. Сам Тарантино называет это принцип «сначала ответы — вопросы потом». Иными словами, мы сначала узнаем последствия неких событий и только потом знакомимся с причинами.

Другая особенность, характерная для Тарантино — четкое деление на главы. В картине можно выделить пролог (беседа в кафе), безымянную часть (служащую завязкой), три части, озаглавленные в честь трех героев («Мистер Белый», «Мистер Блондин» и «Мистер Оранжевый»), и эпилог (финальная «разборка» в пакгаузе). Интересно, что ни одна из частей не освещает центральное, казалось бы, событие для фильма об ограблении — само ограбление. Все, что мы видим, происходит или до преступления или после. Такое решение было задумано Тарантино изначально — так он хотел отойти от штампа фильмов об ограблениях, а кроме того, восстанавливать события постепенно со слов героев режиссеру показалось интересней, чем просто все показать.

Еще одна характерная черта стиля Тарантино — обилие диалогов. Герои говорят без остановки, причем зачастую на темы совершенно далекие от сюжета. Например, начинается фильм знаменитой беседой в кафе о смысле песни Мадонны «Like a Virgin» и важности чаевых. Хотя к сюжету разговор отношения не имеет, он позволяет обозначить характеры героев и создать предощущение дальнейших событий, ведь так или иначе, мы задаемся вопросом: «А что же собрало этих людей в костюмах за одним столом?» Важно отметить, что диалоги героев Тарантино зачастую посвящены различным поп-культурным феноменам (от еды до музыки и, конечно же, фильмов). С одной стороны, режиссер тем самым приближает героев к зрителю, ведь персонажи обсуждают знакомые всем явления. С другой стороны — это дает один из поводов включить Тарантино в пантеон режиссеров-постмодернистов, за счет его своеобразной игры с другими известными произведениям. И еще по поводу речи в картине — на момент выхода «Бешеные псы» были одним из самых матерных фильмов в истории (его опережали только «Славные парни» Мартина Скорсезе) — только лишь слово «fuck» звучит в картине 269 раз, то есть повторяется почти по три раза в минуту.

Добавим, что для убедительного отображения криминальных образов Тарантино пригласил в качестве консультанта своего любимого писателя и матерого рецидивиста Эдди Банкера. Он во всех тонкостях знал жизнь преступного мира, поэтому помог довести диалоги, слэнговые обороты и прочие нюансы до совершенства. Он же исполнил роль самого неприметного и загадочного из всей банды грабителей, мистера Синего.

Съемки всего фильма проходили в Лос-Анджелесе. Примерно половина действия разворачивается в одном помещении. Камерное решение было изначальной установкой и диктовалось, прежде всего, бюджетными ограничениями. Впрочем были и художественные причины — замкнутое пространство усиливало эффект ловушки, в которой оказываются герои. Подходящий объект был найден в здании заброшенного похоронного бюро. В кадр, кстати, даже попали расставленные по стенам гробы и катафалк. Часть помещений для других сцен находились в этом же здании. Например, комната, в которой в завязочной части разговаривают мистер Белый и мистер Розовый, снималась в отделении для бальзамирования. А второй этаж здания был превращен в квартиру мистера Оранжевого.

Большая часть остальных локаций была найдена в восточном районе Лос-Анджелеса, где доминирует малоэтажная застройка. Хайленд Парк стал местом съемки сцены погони со Стивом Бушеми. Там же было подобрано место для знаменитой сцены начальных титров, когда герои проходят вдоль кирпичной стены в слоу-мо. И тут же располагается кафетерий из открывающей сцены. Ряд эпизодов снимался в центре Лос-Анджелеса. Например, мужской туалет для эпизода анекдота мистера Оранжевого был найден в отеле Парк-Плаза. В целом Тарантино, отбирая локации, по его собственным словам, хотел «передать дух старого города», контрастирующего с более современными районами. Режиссеру это удалось — он создал новый, непривычный на тот момент образ Лос-Анджелеса, который в дальнейшем был развит в «Криминальном чтиве» и «Джеки Браун».

И несколько слов о костюмах. Любопытный момент здесь состоит в том, что характерная одежда героев (белые рубашки и черные брюки и пиджаки), ставшая своего рода символом и воспроизведенная в огромном количестве других картин, стала отчасти результатом ограниченных средств. Бюджет не позволял заказать необходимые костюмы, так что было выбрано минималистичное решение, которое могли сделать сами актеры из собственного гардероба. Есть, впрочем, и художественное объяснение такого выбора: «Нельзя одеть парня в черный костюм, чтобы он не стал при этом немного круче, чем есть на самом деле. Это стилистический прием», — говорит Тарантино.

В плане визуального решения в «Бешеных псах» также собран почти весь арсенал приемов, которые будут использоваться Тарантино и в дальнейшем. Выделим дезориентирующее чередование общих и крупных планов, съемку с плеча, использование широкоугольной оптики и зональных линз, круговое панорамирование в диалоговых сценах, плавные наезды и отъезды и длинные кадры в наиболее напряженные моменты. Кстати, в «Бешеных псах» самая большая средняя длинна кадра из всех картин Тарантино — параметр составляет довольно приличные 10,2 секунды. Не обходится и без знаковой тарантиновской вариации «голландского угла», которую называют «видом из багажника» или «взглядом покойника», когда точка съемки расположена под острым углом снизу от объекта.

Как и в дальнейшем на «Криминальном чтиве», желая добиться гладкого, глянцевого изображения и яркой цветопередачи, Тарантино использовал пленку Kodak 50 ASA, обладавшую малой зернистостью и вместе с тем низкой светочувствительностью. По этой причине на площадке Секула выставлял особенно яркое освещение.

Сцена из фильма «Бешеный псы»

Также «Бешеные псы» задали стиль Тарантино в работе с музыкой. Режиссер, убежденный, что именно музыка формирует «индивидуальность фильма», не стал прибегать к услугам композитора, вместо этого составив пеструю музыкальную палитру из любимых рок-н-ролльных треков 70-х годов. Песни в фильме работают не только на создание атмосферы и настроения, но зачастую задают ритм сцены. Примечателен эффект контрапункта, когда музыка контрастирует с визуальным рядом. Например, сцена кровавой пытки полицейского мистером Блондином сопровождается танцами под бодрый мелодичный рок «Stuck in the Middle with You» группы Stealers Wheels. Нестандартный прием позволяет усилить эмоциональное звучание сцены, которую до сих пор признают одной из самых жестоких в истории кино. Впрочем, сам Тарантино называет ее скорее смешной, как и весь фильм он предпочитает считать комедией.