«Влюбиться — это как отправиться в командировку или экспедицию»

— Как вы выбираете тему для сценария полнометражного фильма?

— Обычно я встречаюсь с режиссером, и мы вместе решаем, о чем нам было бы интересно сделать кино. То есть я с самого начала понимаю, для кого пишу и как этот человек снимает. Мне нравится писать адресно, кому-то близкому — меньше неприятных сюрпризов. По-другому я и не работала ни разу. 

Любовь Мульменко, сценарист 

— У вас есть сценарные табу?

— Не люблю черно-белые миры, где плохие борются с хорошими. Плохие и хорошие — всегда стереотипные, их не существует в чистом виде в дикой природе. Я отказываюсь от проекта, если чувствую, что дело пахнет бинарной оппозицией, и придется выстраивать ось с двумя полюсами.
 

Еще очень важно, чтобы у нас с режиссером совпадал слух на устную речь. Чтобы он мог правильно прочитать диалог, который я написала, распознавал бы спрятанные в нем шутки. Некоторые реплики требуют очень точной артикуляции, иначе теряется юмор и смысл, и кажется, что актер какую-то фигню говорит.

Я с разной степенью подробности описываю действия — в зависимости от пожеланий режиссера. Нигина Сайфуллаева, допустим, просит уточнять эмоции, которые испытывают герои — даже в тех местах, где, мне кажется, и так понятно. Оксана Бычкова, наоборот, против ремарок в духе «грустно»/«весело», потому что актеры после прочтения сценария не смогут от них отделаться. Оксане кажется, что чем меньше у актера вводных, тем больше у режиссера свободы. А для Нигины важно, чтобы посторонний читатель сценария максимально точно понял, о чем речь — а актерам можно будет, в случае чего, поставить новую задачу.

Любовь Мульменко на мастер-классе в рамках курсов по DIY-кинематографии «Movieband»

— Как писать про среду, которую не знаешь?

— Если мне нужно написать текст о малознакомом мире, я ищу способ, как попасть в этот мир через дружественных агентов. Один раз я с помощью знакомых пробралась на завод в медпункт, хотела изнутри посмотреть, потому что подозревала, что врачи там ведут прием иначе, чем в обычной поликлинике. Оказалось, да, иначе: врач заводского медпункта знает всех, кто работает на заводе, там специфические травмы, там свои внутренние шутки.
 

Я несколько лет подряд ездила на Сахалин, Кузбасс, в Ростов-на-Дону, Киров и делала там документальные спектакли. Целыми днями мы ходили по городу с артистами местных театров и подслушивали разговоры прохожих, брали интервью. Не весь материал пошел в дело, и не все эти разговоры были специфически сахалинскими или ростовскими. У меня сохранился архив, к которому я иногда обращаюсь. Я в принципе не могу пройти мимо интересного языка. Меня волнуют не конкретные слова, которые человек использует, а ритмика речи. Когда постоянно сравниваешь разные ритмики, то можешь на базе этого опыта моделировать новые. 

На мастер-классе Любови Мульменко в рамках курсов по DIY-кинематографии «Movieband»

— Как вы боретесь с творческим кризисом?

— Я не могу себе позволить писать только тогда, когда мне захотелось — мне практически никогда не хочется. Со студенчества осталась привычка откладывать основную часть работы ближе к дедлайну. Если я знаю, что у меня есть три месяца, то первый месяц, скорее всего, не буду делать ничего. Вернее, я буду делать самое приятное — разговаривать с режиссером, набрасывать структуру. Вообще, первый драфт писать — большое удовольствие. Потом уже приходится себя механически заставлять сесть, но если уж ты открыл файл и начал набрасывать, то что-то из этого обязательно выйдет. Иногда, конечно, полезно сделать перерыв, ты всегда это чувствуешь. Не жалко потратить неделю, чтобы освободиться от своих героев, которые тебе уже не нравятся, когда кажется, что они одинаково разговаривают, и ты не можешь с этим ничего поделать. Хорошо, если режиссер или редактор в состоянии подсказать, где что не так.
 

 

Самые профессионально непродуктивные периоды моей жизни случались именно тогда, когда мне было интереснее всего жить. Я просто не смела отвлекаться на работу от этой жизни, без которой я бы не смогла сделать эту работу потом. Откуда я бы знала, что бывает с людьми? Я считаю, что когда влюбляешься, то это как отправиться в командировку или экспедицию. Ты освобожден от работы и должен жить свою любовь, потому что ты исследуешь, у тебя практические занятия, семинары. Какого черта ты их прогуливаешь, уходя на работу? 

— Вы взаимодействуете с режиссером во время съемок?

— На «Комбинате «Надежда»» я присутствовала на разных стадиях производства. Когда сценарий был готов, мы вместе с режиссером и продюсером поехали на выбор натуры. Заодно решили проверить, насколько сценарий, написанный вслепую (никто из нас не был в Норильске), соответствует действительности. Мы изучили город заочно, в интернете, и нам показалось, что мы достаточно в нем разбираемся, чтобы придумывать обстоятельства. Но нет, точнее, не совсем.

Кадр из фильма  «Комбинат «Надежда»» 

В первой версии сценария герои жарят шашлык из оленины, а на самом деле норильчане используют обычное мясо. Или, например, мы привыкли, что на турбазу люди приезжают на пару дней, ночуют там и весело буянят. А базы вокруг Норильска работают в режиме с утра до вечера, там нельзя ночевать. Мы готовы были даже наплевать на эту особенность, но Норильский никель запретил нам снимать на всех своих объектах, включая турбазы. Поэтому празднование дня рождения одного из героев перенеслось в тундру.

— Вы изменяли реплики героям?

— Поскольку всё снималось длинными планами и не поймешь, док это или не док, актеры не могли произносить только прописанные в сценарии реплики, их просто не хватало — и они добавляли что-то свое. Они были похожи на своих героев, импровизировали достаточно точно. Например, у артиста Максима Стоянова был свой пацанский словарик, и он подарил персонажу Шкарупе слово «пацантре». Я сама снялась в роли продавщицы сувениров и прямо во время съемки на ходу поменяла некоторые сценарные реплики. Мы снимали в реальной сувенирной лавке, и я там увидела разные штуки типа «фартука на бутылку» — захотелось их использовать.

Кадр из фильма  «Комбинат «Надежда»» ​

— Вы идентифицируете себя с вашими героями?

— Невозможно и совершенно не обязательно быть похожим на всех своих героев, иначе они будут похожи между собой. Героиня «Комбината «Надежда»» мне не близка, но я видела таких, как она. Можно не проживать самому ситуацию ревности или ненависти, а наблюдать драму со стороны. Моими родными в «Комбинате» были какие-то частные, не сюжетообразующие вещи. Пацанский мир, например, тип отношений в компании — мне было приятно это вспоминать, этим я действительно могла поделиться от первого лица. Само желание уехать из города мне не близко, у меня не было никакого сознательного побега из Перми.  
 

В фильме «Как меня зовут» я не пытаюсь справиться со своими подростковыми травмами — обе героини выдуманные. Но есть какие-то общие для всех 16-летних девочек вещи, и в определенные моменты я включала свою память. И у меня, и у режиссера отцы большую часть нашей жизни были в разводе с матерями. Но мне было сложно понять героиню, поскольку девочка пытается заместить отсутствующего у нее отца чужим взрослым мужчиной. Я мучила Нигину вопросами: «Слушай, она его хочет, или все-таки он её папа?» Она отвечает: «И хочет, и папа». Я считаю, что так не бывает, потому что влечение — вполне определенная вещь, у тебя не можешь быть сомнений, хочешь ты человека или нет. Если ты его хочешь, то это уже вышло за рамки системы «дочь-отец». Поэтому я для себя решила, что на самом деле она его, конечно же, не хочет ни одной секунды, но ей нужно, чтобы он и весь мир ее хотели.  

Кадр из фильма «Как меня зовут»

А вот «Еще один год» фактически посвящен окончанию моего длинного гражданского брака. Для меня это самый дорогой фильм. Я его показала своему бывшему мужчине, и он смеялся каждую секунду, просто не прекращал ржать. Он смеялся от узнавания. Хотя актеры не похожи на нас с ним, когда они начинали в кадре говорить и жить как пара — они в каком-то смысле становились нами. 
 

Бывает, что реальный сюжет из жизни при переносе на экран перестает быть достоверным и кажется надуманным. А ты ведь не можешь потом бегать и показывать зрителям документ, в котором написано, что вот конкретно это удивительное совпадение действительно произошло в реальности. Иногда, чтобы в такую жизненную правду поверили, ты должен ее перепридумать.

Кадр из фильма «Еще один год» ​

—  Чем отличается работа над сценарием сериала? 

— Если честно, я не люблю сериалы. Это совершенно неподходящий для меня ритм. Мне не нравится дробить впечатление на 16 кусков и проводить столько времени с одними и теми же героями. А посмотреть 16 серий подряд — значит убить свой день. Я смотрю сериалы редко и не до конца, по 2-3 серии, и я практически не пишу их. Если есть альтернативное предложение в кино, я всегда предпочту кино, а не сериальный проект, даже самый невероятный, где можно всё.
 

— Какие концовки вы любите, открытые или закрытые?

— Мне кажется, зрителю нужны внятные концовки. Он больше рассердится, если не получит ответы на вопросы, возникшие во время просмотра, чем если финал будет жестким, негативным. Грубо говоря, если главный герой помер и в этом есть какой-то ответ, то это гораздо удобнее для зрителя, чем если бы герой остался жив, но черт знает зачем. 

Кадр из фильма «Как меня зовут»

Мне ближе открытый финал, он всегда больше похож на жизнь, потому что в жизни редко бывают жирные точки. 

У «Комбината «Надежда»» было три версии финала. Изначально, когда Наташа Мещанинова пришла ко мне с первым синопсисом фильма, он заканчивался примерно так: героиня возвращается с озера домой, родители несут ей торт, она задувает свечку, идет к себе в комнату и грустит. Я предложила другой вариант: проходит полгода, в Норильске уже лежит снег, мы видим свадьбу главной героини с нелюбимым мальчиком, который бегал за ней весь фильм. Наташе не нравилось, что в этом есть какая-то дидактика. В итоге мы от свадьбы отказались и поняли, что героиня просто должна взять и уехать, а что будет дальше — непонятно. Кто-то из знакомых режиссеров, по-моему, Хлебников, натолкнул нас на эту версию.

Любовь Мульменко на мастер-классе в рамках курсов по DIY-кинематографии «Movieband»

То есть: необходимо совершить страшный поступок, чтобы какая-то часть твоей жизни закончилась. При этом совершенно не обязательно, что следующая часть окажется лучше, что ты обретешь счастье. Мы с героиней «Комбината» не заодно, но это её способ изменить свою участь. Ничто не мешало ей просто взять деньги у брата, купить билет на самолет и уехать. Ей, видимо, нужно было дойти до точки, когда уже нечего терять и невозможно остаться. 

— Вы не думали стать режиссером?

— Я бы хотела снять один конкретный фильм по своему сценарию. Точно знаю, как это все должно выглядеть, не только произноситься. Если когда-нибудь у меня хватит смелости, я это сделаю. А если нет — фильма просто не будет. Не хочу никому делегировать режиссерские полномочия в случае с этой историей. 

Материал подготовлен на основе мастер-класса, прошедшего в рамках курсов по DIY-кинематографии «Movieband».
 

Любовь Мульменко Cценарист, прозаик. Автор сценариев полнометражных фильмов «Комбинат «Надежда»» (реж. Наталия Мещанинова), «Как меня зовут» (реж. Нигина Сайфуллаева), «Еще один год» (реж. Оксана Бычкова); сериала «Красные браслеты» (реж. Наталья Мещанинова); книги рассказов «Веселые истории о панике».