Главная / Практика / Как это снято: «Седьмая печать»

Как это снято: «Седьмая печать»

Создание: запуски и съемки

На съемках фильма «Седьмая печать»На съемках фильма «Седьмая печать»

Сегодня это трудно представить, но до «Седьмой печати» Ингмар Бергман поставил целых шестнадцать полнометражных работ. А с учетом его амплуа мастера серьезного философского кино, еще труднее поверить, что до этого Бергман считался комедиографом. За пределами родной Швеции признание режиссера ограничивалось лишь наградой фильму «Улыбки летней ночи», да и тот получил приз с формулировкой «за лучший поэтический юмор». В середине 1950-х годов такая ситуация Бергману надоела, и он буквально потребовал от студии Svensk Filmindustri запуска проекта по своему сценарию — «Седьмая печать». Компания дала согласие, но поставила условия: режиссеру выделили минимальный возможный бюджет, а съемочный период составил 36 дней.   

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Съемки прошли в июле-августе 1956 года. По большей части группа работала на студии «Киногород» в Стокгольме, и лишь несколько сцен сняли на натуре в месте Ховс Халлар на юге Швеции. Здесь, например, нашелся подходящий берег для открывающего эпизода, а также для финала. Остальное команда фильма предпочла снимать в павильоне — в том числе из-за громоздкого оборудования. По воспоминаниям оператора Гуннара Фишера, таскать 100-килограммовую камеру по каменистому пляжу было тем еще испытанием. Все необходимые постройки и декорации возвели на территории «Киногорода», в том числе церковь, таверну, замок и лес с ручьем. Последний, кстати, неоднократно затапливал всю студию. Съемки на территории студии определенным образом повлияли на визуальное решение картины. Например, таинственные отсветы в лесных сценах — это не что иное, как свет от окон соседних многоэтажек.

На съемках фильма «Седьмая печать»На съемках фильма «Седьмая печать»

Добравшись до экранов, «Седьмая печать» разделила историю кинематографа на до и после. Своим фильмом Бергман утвердил кино в статусе высокого искусства, языком которого можно серьезно говорить о вечных темах. Картина дала мощный импульс развитию мирового авторского кино, стала объектом вдохновения, подражания и пародирования. Кстати, непосредственно о влиянии «Седьмой печати» на собственное творчество говорили Андрей Тарковский, Вуди Аллен, Терри Гиллиам, Ридли Скотт, Гильермо дель Торо и многие другие крупные режиссеры. 

 

Драматургия: источники вдохновения, классическая структура, жанры и архетипы

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

«Седьмая печать» начиналась как одноактная пьеса, написанная Бергманом в 1953-54 году в качестве упражнения для актеров Муниципального театра Мальмё — артисты выбирали себе роли, а Бергман набрасывал диалоги и монологи. Вскоре упражнение превратилось в полноценную пьесу под названием «Роспись по дереву», которую поставили сначала на радио, а затем и в театре. Ключевое отличие от будущего фильма здесь заключалось в том, что рыцарю Антониусу Блоку отводилось меньше внимания, а главным героем был оруженосец Йонс. 

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

В «Седьмой печати» встречаются два достаточно распространенных сюжета: герои возвращаются домой из военного похода; герой общается с некой потусторонней силой. Объединив их, Бергман создал историю рыцаря и оруженосца, направляющихся в родные края после многих лет крестового похода. Внезапно рыцарь встречает Смерть, которой предлагает сыграть в шахматы, разумеется, на собственную жизнь. Мотив игры Бергман почерпнул из церковных росписей, которые он часто наблюдал еще ребенком. Вообще религиозное воспитание режиссера оказало на картину определяющее значение, что видно уже из названия и открывающей сцены — прямых обращений к «Откровению Иоанна Богослова». 

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Также в числе источников вдохновения Бергмана необходимо отметить сценическую кантату Карла Орфа «Кармина Бурана». Она построена на средневековых песнях бродячих музыкантов и поэтов вагантов, исполнявшихся на церковных праздниках и ярмарках. Отсюда, во-первых, Бергман взял идею road movie — путешествия героев через пораженную чумой и мракобесием землю навстречу концу света. Во-вторых, так в картине появились образы бродячих артистов. Интересно, что стилизованные тексты ко всем песням, звучащим в фильме, также написал Бергман. 

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Роберт Макки приводит «Седьмую печать» в качестве примера картины с классической драматургической структурой. Здесь отчетливо можно выделить три акта, в каждом из которых рыцарь встречается со Смертью за шахматной доской (завязка и первый акт — сцены на берегу, в церкви и в деревне; второй акт — путешествие по лесу; третий акт и финал — сожжение «ведьмы», сцена в замке и «Пляска Смерти»). Несмотря на большое количество персонажей, здесь легко выделить главного героя — рыцаря. Именно на нем сосредоточен основной конфликт и именно он переживает наиболее глубокое изменение по ходу истории (с каждым актом герой значительно меняется). Действие в фильме развивается линейно, и в нем ясно прослеживаются причинно-следственные связи. Наконец, завершается картина закрытым финалом. Пожалуй, неклассическим моментом в «Седьмой печати» можно назвать неопределенность жанра — Бергман работает то в ключе любовной мелодрамы, то комедии, красной нитью проходит мотив road movie, но, конечно, глобальную интонацию задает трагедия. Можно предположить, что другие жанры здесь нужны, чтобы усилить трагическое звучание картины. 

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Основа фильма — диалог. Именно он здесь задает размеренный темпоритм и формирует необходимые автору смыслы. Возможно, что в этом плане значительно отразился театральный опыт Бергмана. Не зря сцены сменяют друг друга подобно тому, как это происходит в театре, а некоторые эпизоды и вовсе разыгрываются так, будто происходят на сцене. Например, фрагмент в лесу с разоблачением супружеской измены.   

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Интересен набор персонажей в картине. Каждый из них — это архетип, олицетворяющий определенное мировоззрение. Например, контрастная пара: рыцарь — сомневающийся идеалист, и оруженосец — скептик и рационалист. Среди других героев встречаем эгоиста и материалиста, мистика и визионера. Однако какими бы ни были персонажи, в финале Бергман демонстрирует их равенство — равенство перед смертью. 

На съемках фильма «Седьмая печать»На съемках фильма «Седьмая печать»

Сам Бергман называл «Седьмую печать» одним из немногих фильмов в карьере, по-настоящему близких его сердцу. Причина такого отношения к картине, возможно, лежит в ее основной теме — в теме смерти. Бергман по этому поводу замечал: «Когда я был молодым, меня преследовал страх смерти, я ужасно боялся ее. Только когда я снял “Седьмую печать”, я в какой-то степени справился с этим страхом, потому что поговорил о нем». 

 

Визуальное решение: церковная живопись, крупные планы и Смерть

«Рыцарь, смерть и дьявол» (Альбрехт Дюрер, 1513)

«Рыцарь, смерть и дьявол» (Альбрехт Дюрер, 1513)

«Семейство комедиантов» (Пабло Пикассо, 1905)

«Семейство комедиантов» (Пабло Пикассо, 1905)

Что касается изобразительных референсов, то Бергман опирался на работы великих художников. Общий мрачный визуальный стиль во многом задали гравюры Альбрехта Дюрера, прежде всего — «Рыцарь, смерть и дьявол». Высокая контрастность черно-белого изображения призвана подчеркнуть столкновение фундаментальных бытийных категорий — Жизни и Смерти. Образы труппы бродячих артистов подсказало полотно Пабло Пикассо «Семейство комедиантов». 

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Как уже говорилось, ряд образов возник из детских впечатлений от церковной живописи. Помимо Смерти, играющей в шахматы с рыцарем, это Смерть, которая пилит Дерево жизни с сидящим на нем человеком, а также Смерть, ведущая танцующую процессию к Царству тьмы. Образ жуткого шествия флагеллантов, надо полагать, также происходит от церковных росписей.    

Финальные кадры, пожалуй, одни из самых известных в истории кино, тоже родились почти случайно. Съемочная группа сворачивалась из-за приближавшейся грозы, и в этот момент Бергман заметил на небе облако необычной формы. Поскольку актеры уже покинули площадку, в качестве участников Пляски Смерти пришлось задействовать членов группы и случайных встречных. Вся сцена была готова буквально за несколько минут.

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Вообще подобные случайности неоднократно помогали авторам в создании уникальных решений. Яркий пример — сцена смерти одного из героев от чумы. Поначалу Бергман думал снимать ее на крупном плане, но затем решил, что общий план дает более жуткое впечатление. Сцену снимали в уличной декорации, имитировавшей лесную опушку. В момент, когда эпизод был отыгран, Бергман почему-то не стал останавливать группу. И правильно сделал — в самый момент смерти героя через затянутое тучами небо на поляну пробилось солнце. Эмоциональное и смысловое звучание сцены усилилось, но произошло это благодаря чистой случайности. 

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Кстати о психологических крупных планах, характерных для режиссерского почерка Бергмана. В наиболее острые в эмоциональном плане моменты авторы часто используют выразительный крупный план актера. В частности, в сценах монологов часто применяют наезд со среднего плана на крупный, чтобы подчеркнуть важность момента — мы как бы погружаемся во внутренний мир героя, в его самые сокровенные мысли. Также интересно сочетание в диалоговых сценах средних планов и ракурсов. Например, в сцене разговора рыцаря и Смерти в церкви благодаря такому решению усиливается антагонизм героев.  

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»

Ключевой визуальный образ картины — Смерть — по словам Бергмана, был самым «сложным трюком». Сложность состояла в том, что он мог просто не сработать. Бергман и исполнитель роли Бенгт Экерот придумали минималистичный белый грим, нечто среднее между гримом белого клоуна и черепом. Режиссер опасался, что такое решение может дать неправильный комический эффект, однако вместе с черным одеянием грим сработал как надо — на экране появился один из самых зловещих и загадочных образов в истории кино.

Кадр из фильма «Седьмая печать»Кадр из фильма «Седьмая печать»